Курдина Т.А.
ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ ПО ВОПРОСАМ НЕЗАВИСИМОСТИ АДВОКАТУРЫ КАК ОСОБОГО ИНСТИТУТА ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА *
Аннотация:
статья посвящена рассмотрению вопроса независимости адвокатуры как особого института гражданского общества в контексте правовых позиций Конституционного суда РФ. В статье отражены наиболее актуальные проблемы, возникающие при осуществлении адвокатами квалифицированной юридической помощи и позиции, представленные Конституционным судом РФ при рассмотрении соответствующих жалоб. Особое внимание уделено правовым позициям Конституционного суда РФ в сфере осуществления адвокатами своей профессиональной деятельности – защиты доверителя в уголовном судопроизводстве
Ключевые слова:
адвокатура, независимость адвокатуры, адвокатская тайна, свидетельский иммунитет, Конституционный Суд Российской Федерации, уголовный процесс
УДК 34.096
Курдина Т.А.
магистрант 2 курса заочной формы обучения
Саратовская государственная юридическая академия
(г. Саратов, Россия)
ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ
ПО ВОПРОСАМ НЕЗАВИСИМОСТИ АДВОКАТУРЫ
КАК ОСОБОГО ИНСТИТУТА ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
Аннотация: статья посвящена рассмотрению вопроса независимости адвокатуры как особого института гражданского общества в контексте правовых позиций Конституционного суда РФ. В статье отражены наиболее актуальные проблемы, возникающие при осуществлении адвокатами квалифицированной юридической помощи и позиции, представленные Конституционным судом РФ при рассмотрении соответствующих жалоб. Особое внимание уделено правовым позициям Конституционного суда РФ в сфере осуществления адвокатами своей профессиональной деятельности – защиты доверителя в уголовном судопроизводстве.
Ключевые слова: адвокатура, независимость адвокатуры, адвокатская тайна, свидетельский иммунитет, Конституционный Суд Российской Федерации, уголовный процесс.
Адвокатура как самостоятельный, независимый институт всегда была одним из важнейших показателей развития общества по пути всеобщей гарантированности прав и свобод человека.
Новое место российской адвокатуры в обществе было определено законодателем в Федеральном законе от 31.05.2002 N 63-ФЗ (ред. от 31.07.2020) "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.03.2022), (далее – Закон об адвокатуре). В соответствии с этим законом адвокатура характеризуется как институт гражданского общества, а это означает, что современная российская адвокатура - не государственная организация, не орган государственной власти, а одна из составляющих системы современных негосударственных институтов гражданского общества, что напрямую определяет ее статус независимого образования[1]. Однако принцип независимости является одним из наиболее проблемных принципов деятельности адвокатуры. На практике реализации принципа независимости, закрепленного в Законе об адвокатуре, по-прежнему препятствуют различные заинтересованные в подконтрольности адвокатуры субъекты. Суть принципа независимости заключается в том, что ни государственные органы, ни органы местного самоуправления, ни общественные объединения, ни отдельные граждане не вправе воздействовать или, более того, руководить организацией и деятельностью адвокатуры. При этом важно отметить, что это не просто претенциозный принцип, создающий особый статус адвокатуры лишь «на бумаге», он, являясь основополагающим, служит гарантией защиты прав и свобод человека. Независимость необходима адвокату для выполнения своих профессиональных обязанностей, а именно для предоставления доверителю квалифицированной юридической помощи, гарантируемой Конституцией Российской Федерации. В связи с этим, можно проследить дуализм правовой природы адвокатуры: она, как негосударственный институт, призванный способствовать защите прав конкретного доверителя, то есть, защищая частный интерес, одновременно исполняет государственную функцию оказания квалифицированной юридической помощи, реализуя задачи общегосударственного значения. Этот дуализм обязывает государство в лице органов власти обеспечивать гарантии независимости адвоката, поскольку надлежаще исполнять обязанности по оказанию квалифицированной юридической помощи, гарантированной государством, адвокат может только будучи полностью независимым от какого-либо вмешательства в свою деятельность.
Однако на практике наблюдается огромное количество нарушений обеспечения этих гарантий государством, особо остро проблемы, связанные с препятствиями в получении квалифицированной юридической помощи гражданами, а также посягательством на независимость и самостоятельность адвокатуры, как неразрывно связанных между собой составляющих этого права, проявляются в сфере уголовного процесса, где защита прав отдельного лица (подозреваемого, обвиняемого, подсудимого) приобретает первоочередное значение.
Именно поэтому представляется важным не просто рассмотреть вопрос независимости адвокатуры как особого публично-правового образования, а проследить толкование ее независимости в правовых позициях органа конституционного контроля – Конституционного суда РФ, который за последнее десятилетие рассмотрел значительное количество жалоб на нарушение конституционных прав и свобод, связанных с данной проблемой.
Именно при изучении правовых позиций Конституционного суда РФ по вопросам адвокатуры и адвокатской деятельности в сфере уголовного судопроизводства можно выделить огромное количество реально существующих проблем в области независимости адвокатуры, выраженных в соответствующих жалобах заявителей. В связи с этим, хотелось подчеркнуть наиболее острые проблемные моменты в этой сфере, а также проанализировать соответствующие позиции Конституционного суда РФ.
Конституционный суд РФ, рассматривая жалобы, неоднократно выражал свою позицию по таким проблемным темам как цензура переписки подозреваемых и обвиняемых, заключенных под стражу, со своими защитниками, досмотр адвокатов вне установленных КПП, неправомерность ограничений допуска адвоката-защитника в следственный изолятор для свидания с подзащитным и др.
Одной из важнейших тем, которая особенно часто была предметом рассмотрения Конституционным судом РФ, является адвокатская тайна, и гарантии соблюдения ее режима, как основы независимости адвокатуры, являющейся не привилегией адвоката, а гарантией законных интересов его доверителя, подлежащих защите в силу положений Конституции Российской Федерации.
Для выяснения позиции Конституционного суд РФ рассмотрим подробнее одно из самых известных по данной проблематике Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2015 г. N 33-П "По делу о проверке конституционности пункта 7 части второй статьи 29, части четвертой статьи 165 и части первой статьи 182 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан А.В. Баляна, М.С. Дзюбы и других". Поводом для подачи жалобы явилось возбуждение уголовного дела в отношении лиц по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 "Присвоение или растрата" Уголовного кодекса РФ (далее УК РФ), выразившегося в присвоении вверенных денежных средств из местного бюджета в размере 247 000 рублей. Причастность данного уголовного дела к рассматриваемой проблеме в данном случае основывалась на том, что часть вышеуказанных денежных средств была затем перечислена на расчетный счет некоммерческой организации "Новосибирская городская коллегия адвокатов". Районный суд, сославшись на положения статей 165 и 182 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее УПК РФ), а также статьи 8 Закона об адвокатуре, касающихся адвокатской тайны, проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий в отношении адвоката на основании судебного решения, удовлетворил ходатайство о производстве обыска в помещениях, занимаемых адвокатами адвокатских образований с целью отыскания и изъятия документов, подтверждающих оплату юридической помощи по уголовному делу, адвокатских производств и иных предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела. Жалоба адвокатов на вышеуказанное постановление о законности обыска осталась без удовлетворения со ссылкой на то, что все перечисленные в нем адвокатские производства могут иметь значение для расследования соответствующего уголовного дела, а потому суд первой инстанции правильно дал разрешение на их изъятие, а действия следователя по изъятию в ходе обыска адвокатских производств, не имеющих отношения к расследуемому уголовному делу, могут быть обжалованы в порядке статьи 125 УПК РФ, то есть суд в своем акте апеллировал тем, что запрета как такового на изъятие адвокатских производств в УПК РФ нет[3].
Поданная адвокатами жалоба в Конституционный суд РФ, со ссылкой на то, что оспариваемые нормы УПК РФ позволяют следователю досмотр и изъятие материалов, составляющих адвокатскую тайну, была отклонена на основании следующих положений, которые в настоящее время можно назвать сложившейся правовой позицией Конституционного Суда РФ по вопросу о режиме адвокатской тайны.
Конституционный Суд РФ в своем постановлении конкретизировал, когда имеет место быть адвокатская тайна и когда гарантии ее защиты непоколебимы. Как было отмечено, не все сведения, которым адвокат и его доверитель желали бы придать конфиденциальный характер и которые вследствие этого включены адвокатом в его производство, являются адвокатской тайной. Режим адвокатской тайны не распространяется на орудия или предметы преступления, которые могут свидетельствовать о наличии в отношениях между адвокатом и его доверителем (или в связи с этими отношениями) признаков преступления, в том числе преступлений против правосудия, поскольку иначе ставился бы под сомнение правомерный характер действий адвоката и (или) его доверителя, создавались бы дополнительные предпосылки для ограничений, обусловленных необходимостью защиты конституционно значимых ценностей в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 55 Конституции РФ[3]. Иначе говоря, согласно позиции Конституционного суда РФ отношения между адвокатом и доверителем теряют свою конфиденциальность там, где возникает угроза безопасности конституционного строя, государства, здоровья, прав и законных интересов граждан.
Вместе с тем в своем постановлении Конституционный суд РФ отдельно выделил гарантии адвокатской тайны, выраженные в том, что судебное решение, допускающее возможность проведения обысков в отношении адвоката, должно содержать указание на определенный объект обыска как основание его проведения, конкретизировать отыскиваемые объекты с тем, чтобы иные материалы адвокатского производства не стали общедоступными. Как указывает Конституционный суд РФ в данном постановлении: «В противном случае значение адвокатской тайны, права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, презумпции невиновности и права каждого не свидетельствовать против самого себя фактически обесценивалось бы»[3].
Еще одной гранью проблематики обеспечения гарантий независимости адвокатуры, связанной с обеспечением гарантий адвокатской тайны, которая неоднократно рассматривалась Конституционным судом РФ, является возможность допроса адвоката в качестве свидетеля или свидетельский иммунитет адвоката.
Согласно ч. 2 ст. 8 Закона об адвокатуре адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием[1]. Кодекс профессиональной этики адвоката (далее КПЭА) в п. 6 ст.6 также содержит правило о запрете адвокату "давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей"[2].
По этой проблематике хотелось подробнее рассмотреть недавно вынесенное Конституционным судом Определение № 846-О от 28 апреля 2022 г. по жалобе осужденного Олега Баутина на ряд положений Уголовно-процессуального кодекса, в котором Конституционный суд подтвердил ранее неоднократно изложенную позицию[4].
В своей жалобе осужденный оспаривал конституционность п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ «Свидетель», поскольку эта норма позволила суду отказать ему и его защитнику в удовлетворении ходатайства о допросе в качестве свидетеля адвоката, ранее участвовавшего в уголовном деле в качестве защитника при производстве следственных действий.
В данном определении Конституционный суд РФ окончательно подтвердил свою уже сложившуюся позицию о том, что адвокату могут быть известны какие-либо обстоятельства или сведения, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, не в силу того, что они были ему доверены или стали ему известны исходя из его профессиональной деятельности или в связи с нею, а ввиду того, что он стал очевидцем определенных событий, когда участвовал в производстве следственных действий, обеспечивая защиту прав и законных интересов от возможных нарушений уголовно-процессуального закона со стороны органов предварительного расследования. На основании этого, Конституционный Суд констатирует, что данные обстоятельства и сведения нельзя расценивать как адвокатскую тайну, а значит, суд вправе допросить адвоката по этим обстоятельствам, не затрагивая ту сферу, которая относится к адвокатской тайне, связанной с осуществлением адвокатом своей профессиональной деятельности. В вышеуказанном определении особо подчеркнуто: «Тем самым ст. 56 УПК РФ не исключает право адвоката дать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений. Не служит она для адвоката и препятствием в реализации права выступить свидетелем по делу при условии изменения впоследствии его правового статуса и соблюдения прав и законных интересов лиц, доверивших ему информацию. Невозможность допроса указанных лиц – при их согласии дать показания, а также при согласии тех, чьих прав и законных интересов непосредственно касаются конфиденциально полученные адвокатом сведения, – приводила бы к нарушению конституционного права на судебную защиту и искажала бы само существо данного права» [4].
Однако данная позиция Конституционного Суда РФ, подтвердившая с одной стороны гарантию независимости адвокатуры - недопустимость допроса адвоката по обстоятельствам, ставшим ему известными в связи с оказанием юридической помощи и недопустимость отказа в допросе адвоката при наличии ходатайства стороны защиты, вызвала неоднозначную оценку у ряда представителей адвокатского сообщества. Негативная реакция в первую очередь связана с тем, что выводы Конституционного суда РФ допускают возможностью иного толкования законодательных положений об адвокатской тайне, намеренно сужая ее предмет, который широко трактуют органы адвокатского самоуправления при защите профессиональных прав адвокатов во всех спорных ситуациях. Так, члены адвокатского сообщества, анализируя положения УПК РФ И КПЭА, приходят к выводу, что любые обстоятельства, очевидцем которых адвокат стал при проведении следственного действия, входят в предмет адвокатской тайны, поскольку связаны с оказанием юридической помощи. Кроме того, ими высказываются обоснованные опасения о возможности суда при допросе адвоката по собственной инициативе расширительно определять объем сведений, по их мнению, не касающийся профессиональной адвокатской деятельности, нарушая саму основу режима адвокатской тайны[6]. «В такой ситуации показания в данной части, с учетом позиции того же КС РФ, не должны переходить из разряда права адвоката на дачу показаний по воле доверителя и своей собственной в разряд общих знаний об обстоятельствах, ставших известными при исполнении профессиональных обязанностей, но не связанных с адвокатской деятельностью», – заявляет член КК АП Челябинской области Михаил Кириенко[6].
Отдельно хотелось отметить, что принятые Советом ФПА Рекомендации по обеспечению адвокатской тайны и гарантий независимости адвоката при осуществлении адвокатами профессиональной деятельности[5] по мнению членов адвокатского сообщества не охватывают всех проблем, возникающих на практике, в том числе вопрос о соотношении права и обязанности адвоката дать показания в той или иной стандартной ситуации, однако других официальных разъяснений на настоящий момент нет.
Проанализировав основные правовые позиции в сфере обеспечения независимости адвокатуры, обеспечения гарантий адвокатской тайны, можно сделать вывод о том, что для наиболее полной защиты этих основополагающих принципов деятельности адвокатуры необходимо признание приоритета специальных законов в этой области над УПК РФ. Так, из правовых позиций Конституционного Суда РФ (Постановление от 17.12.2015 № 33-П, Определение от 21.10.2008 г. № 673-О-О, Определение от 8.11.2005 г. № 439-О) следует, что в вопросах сохранения адвокатской тайны приоритет законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре перед УПК РФ очевиден.
Таким образом, деятельность Конституционного суда Российской Федерации, обеспечивающего гарантии соответствия Конституции РФ всех законодательно регламентированных сфер жизни нашего общества, в которой немаловажное значение имеет деятельность адвокатуры в сфере защиты прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию, является важной основой для дальнейшего правоприменения. Однако, несмотря на достаточно четкие и однозначные позиции, Конституционный Суд РФ продолжает рассматривать огромное количество жалоб на нарушения конституционных прав заявителей, в том числе в сфере обеспечения получения квалифицированной юридической помощи, в уголовно-правовой сфере. Исходя из изложенного, можно сделать вывод о том, что позиции Конституционного Суда РФ, не являющиеся источником права в нашей стране, не позволяют последовательно обеспечивать гарантии независимости адвокатуры, а тем самым защищать права и интересы граждан, гарантированные Конституцией РФ.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Номер журнала Вестник науки №9 (66) том 1
Ссылка для цитирования:
Курдина Т.А. ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ ПО ВОПРОСАМ НЕЗАВИСИМОСТИ АДВОКАТУРЫ КАК ОСОБОГО ИНСТИТУТА ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА // Вестник науки №9 (66) том 1. С. 69 - 79. 2023 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/9900 (дата обращения: 17.05.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2023. 16+