Войтович Х.И.
К ВОПРОСУ О ЦИФРОВИЗАЦИИ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА *
Аннотация:
в настоящей статье исследуются существующие подходы к проведению цифровизации российского уголовного судопроизводства. Анализируется проблематика и сопутствующие риски использования различных информационных (цифровых) технологий в уголовно-процессуальной деятельности. Анализируется оперативно-розыскная и следственная практика, а также предложения по цифровизации прокурорско-надзорной деятельности. Излагаются авторские предложения совершенствования соответствующих правовых механизмов. Определятся задача цифровизации российского уголовного судопроизводства
Ключевые слова:
юриспруденция, уголовный процесс, цифровизация судебного производства, электронное уголовное дело, прокурорский надзор
УДК 34
Войтович Х.И.
магистрант кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора
Байкальский государственный университет
(г. Иркутск, Россия)
К ВОПРОСУ О ЦИФРОВИЗАЦИИ РОССИЙСКОГО
УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
Аннотация: в настоящей статье исследуются существующие подходы к проведению цифровизации российского уголовного судопроизводства. Анализируется проблематика и сопутствующие риски использования различных информационных (цифровых) технологий в уголовно-процессуальной деятельности. Анализируется оперативно-розыскная и следственная практика, а также предложения по цифровизации прокурорско-надзорной деятельности. Излагаются авторские предложения совершенствования соответствующих правовых механизмов. Определятся задача цифровизации российского уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: юриспруденция, уголовный процесс, цифровизация судебного производства, электронное уголовное дело, прокурорский надзор.
Цифровизация поглотила в настоящее время не только экономику страны, но и различные отрасли, особенно это касается вопросов судопроизводства. Цифровизация проявляет заметное влияние на сферу правового регулирования, являясь важным (хотя и не единственным) условием, обусловливающим ее динамику.
На сегодняшний день развитию и правовой регламентации применения цифровых технологий на стадиях досудебного и судебного производства уделяется недостаточно внимания. Проблема применения в уголовном процессе научно-технических достижений является более чем традиционной, если не сказать — классической [3, с. 15].
Зачастую научные исследования излишне теоретизированы и отличается рассмотрением преимущественно с позиции обвинительного уклона. Фрагментарность и несистемность, медленная интеграция вводимых в Уголовно-процессуальный кодекс РФ норм права, относящихся к предмету исследования. В своей совокупности свидетельствует о недостаточной эффективности, проводимой государством, уголовно-процессуальной политики. Потому как она, в первую очередь, направлена на борьбу с преступностью. Соответственно задача цифровизации заключается в повышении эффективности правоприменительной деятельности в достижении указанной цели. В том числе за счет сокращения временных затрат. Чем, резюмируя вышесказанное, и обусловлена актуальность настоящего исследования.
В последнее время среди представителей юридического сообщества ведется дискуссия относительно трех точек зрения: одни выступают за полномасштабную цифровизацию уголовного судопроизводства, другие придерживаются мнения, что в этом нет необходимости, а некоторые утверждают, что цифровизация должна проводится одновременно с назревшими структурными новациями.
Рассуждая о масштабах цифровизации на примере доказывания и доказательств в уголовном судопроизводстве. Некоторые ученые высказывают весьма смелые предложения – практически полностью изменить всю уголовно-процессуальную форму технологиями больших данных, снять различие между следственными действиями и оперативно-розыскными мероприятиями, под термином следователь понимать тех, кто раскрывает преступления посредством информационных технологий, самих следователей заменить специалистами по информационной безопасности [5, с. 9] или ботами [4, с. 138].
«Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но дело их не пропало», - писал В.И. Ленин.
Вместе с тем, как справедливо указывает Л.В. Воскобитова, произвольная и безграничная цифровизация уголовно-процессуальной деятельности без учета ее природы и отличительных черт, является недопустимой [6, с. 94].
Если исходить из экстраординарного предложения, указанных выше, авторов о десубъективизации и снижении установленных законом квалификационных требований к образованию, то есть чтобы преступление раскрывал сотрудник, имеющий образование по специальности, информационная безопасность, считаем уместным проиллюстрировать яркий пример из личного опыта того, к каким последствиям это может привести практику.
Итак, в свое время автору настоящего исследования довелось принять участие в качестве представителя общественности при производстве оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств.
Проводившие его оперативные сотрудники не имели классического юридического образования. Но они обладали высшим образованием по иным специальностям, а также дополнительным образованием в области информационной безопасности. Которое они получили в соответствующих ведомственных вузах.
Ввиду недостатка необходимых профессиональных знаний, оперуполномоченными был допущен ряд оперативно-розыскных и уголовно-процессуальных нарушений закона.
При производстве вышеуказанного оперативно-розыскного мероприятия, лицу, в отношении которого оно проводилось, не было разъяснено право на защиту (ст.ст. 16 и 89 УПК РФ). Специалист фактически не участвовал (ст. 6 Федерального закона от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (Далее ФЗ об ОРД) и ст. 89 УПК РФ). В составленном протоколе не было отражено - полное разъяснение прав и обязанностей представителям общественности (п. 1 ч. ст. 15 ФЗ об ОРД и п. 10 ч. 3 ст. 166 УПК РФ), а также время окончания оперативно-розыскного мероприятия (п. 1 ч. ст. 15 ФЗ об ОРД и п. 1 ч. 3 ст. 166 УПК РФ); в неправильном порядке изложена последовательность произведённых действий (п. 1 ч. ст. 15 ФЗ об ОРД и п. 4 ч. 3 ст. 166 УПК РФ); не указан порядок использования примененных технических средств (п. 1 ч. ст. 15 ФЗ об ОРД и п. 5 ч. 3 ст. 166 УПК РФ); не указан адрес проживания лица, в отношении которого оно производилось, и представителей общественности (п. 1 ч. ст. 15 ФЗ об ОРД и п. 3 ч. 3 ст. 166 УПК РФ); не отражено изъятие зарядного устройства (п. 1 ч. ст. 15 ФЗ об ОРД и п. 4 ч. 3 ст. 166 УПК РФ).
Последствиями, ввиду допущенных нарушений закона, по результатам проверки сообщения о преступлении, в порядке предусмотренным ч. 1 ст. 148 УПК РФ могут стать, например, вынесение следователем постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Или же, в рамках прокурорского надзора, согласно ч. 3 ст. 88 УПК РФ, надзирающий прокурор вправе признать недопустимыми доказательства, полученные в ходе проведения данного оперативно-розыскного мероприятия, в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 75 и ст. 89 УПК РФ. Также, в процессе проведения судом предварительного слушания, в порядке ч. 5 ст. 234 УПК РФ и ч. 1 ст. 235 УПК РФ, возможно исключение судом доказательств ввиду их недопустимости. Итогом чего вероятно станет вынесение судом оправдательного приговора (ч. 8 ст. 302 УПК РФ).
Таким образом можно сделать вывод о том, во-первых, практика невозможна без теории и получение дополнительного образования является обязательным условием при допуске должностных лик к исполнению своих обязанностей. Во-вторых, даже при получении дополнительного образования, специалист по информационной безопасности не всегда может эффективно бороться с преступностью.
Полагаем, что объективнее, в контексте данной дискуссии, акцентировать внимание на сроке и качестве обучения данных сотрудников в ведомственных вузах. Для того, чтобы граждане, не имеющие базового юридического образования, эффективно боролись с преступностью необходимо увеличивать срок их обучения (с 6 месяцев до 30 месяцев) и модернизировать методику преподавания в ведомственных вузах.
Исходя из чего исследованное предложение в частности, как и иные вышеизложенные предложения, в целом, не представляются объективными. Постольку поскольку их реализация может привести к росту социально-опасных явлений в российском обществе.
Также обращаем внимание на то обстоятельство, что внедрение и применение цифровых технологий в уголовном судопроизводстве важно сочетать с гарантиями, которые исключают риски, неотъемлемо с ними связанные. Каким, например, является риск утечки данных.
Так, в январе 2023 г. в отношении оперативного дежурного ДЧ ЛОП на ж/д ст. Валуйки (Белгородская область) было возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления предусмотренного ст.ст. 272 (неправомерный доступ к компьютерной информации) и 285 (злоупотребление должностными полномочиями) УК РФ, по факту передачи сведений Главному разведывательному управлению Украины. По версии следствия подозреваемый находясь на рабочем месте, используя предоставленные ему в служебных целях доступ к банкам данных МВД России о гражданах, в информационно-поисковой системе «Следопыт-М», незаконно получил сведения о К.Д.А., К.Г.Н., С.О.Г. которые передал неустановленному лицу, действующему в интересах разведывательной службы иностранного государства – Главного управления разведки Министерства обороны Украины [7].
Анализируя пример следует, что применение информационных (цифровых) технологий сотрудниками правоохранительных органов должно не только совершенствоваться в части обеспечения требований по защите информации (например, допуск через обоснованный запрос, защищённый канал передачи данных и разграничение доступа – разный объем информации для разных пользователей), но и сопрягаться с усилением контроля за средствами защиты. Которые, в свою очередь, минимизируют риски по утечке данных. В связи чем, прагматичным представляется усиление контроля за удовлетворением таких запросов, систематическое и регулярное проведение смены парольно-кодовой информации, а также установление видеокамер наблюдения на местах и их мониторинг. Поэтому, высказывая доводы о том, каким образом возможно проведение цифровизации в уголовном судопроизводстве, крайне важно учитывать практический аспект и сопутствующие риски.
Подводя итог можно констатировать, что исследованные выводы авторов по предложениям проведения полномасштабной цифровизации уголовного судопроизводства, в контексте ее эффективности, не разумны. Ввиду рассмотрения преимущественно с теоретической точки зрения. Полагать что проведение цифровизации в масштабных объемах устранит существующие проблемы – иллюзия обмана.
В продолжение дискуссии, П.П. Ищенко развивает аргументацию в пользу того, что в современном российском уголовном судопроизводстве нет потребности кардинальной смены инструментов процессуального познания, поскольку большинство проблем связано не с ними, а с устаревшими технологиями процессуальной фиксации доказательств [8, с. 40].
С одной стороны, мнение автора представляется уместным. Применение различных поисковых систем и программно-аппаратных комплексов ускоряет процесс расследования и существенно экономит процессуальные сроки.
Использование отечественной поисковой программы «СЕУС» позволяет, например, в течение 30 минут выявлять лиц, осуществляющих финансирование террористической деятельности. Выполнение поискового запроса, методом полнотекстового поиска, в социальных сетях «ВКонтакте» и «Одноклассники» предоставляет возможность ознакомления со следующими данными - текст материалов, ссылки на автора, дату и время публикации контента в социальной сети, а также номер QIWI кошелька, на который производится сбор средств. Что в дальнейшем позволяет ознакомиться с установочными данными пользователя (ФИО, пол, дата рождения, место нахождения, телефон и т.п.). Результатом чего может являться установление достаточных данных, указывающих на признаки преступления, предусмотренного ст. 205.1 УК РФ.
Применение аппаратно-программного комплекса «Мобильный криминалист Эксперт Плюс» делает возможным проведение комплексной цифровой экспертизы, при которой извлекаются данные из мобильных устройств, персональных компьютеров и облачных сервисов [9]. А в случае совершения преступления с использованием средств анонимизации, позволяет даже удаленно извлекать необходимые данные.
Но, с другой стороны, на практике существует острая проблема их повсеместного внедрения. Так, 23 марта 2023 года в г. Иркутск состоялся семинар «Цифровая криминалистика 2023», на котором презентовались вышеуказанные технологии. Участники (действующие сотрудники территориальных правоохранительных органов) отметили, что проблема закупки данных программ заключается в том, что, к примеру, обновления «Мобильный криминалист Эксперт» выпускаются слишком часто (примерно каждые полгода). Помимо этого, программы имеют высокую стоимость, которая варьируется в пределах от 2,8 до 3 млн руб. (Поисковая система «СЕУС»), а финансирование ограничено, поскольку выделяется по остаточному принципу. Что создает препятствие для их повсеместного внедрения.
Таким образом, относительно данной точки зрения, можно сделать вывод о том, что использование новых видов средств фиксации действительно оптимизирует и повышает эффективность уголовно-процессуальной деятельности, но зависит от уровня финансового обеспечения соответствующих правоохранительных органов. Поэтому определяя подход, по которому должна проходить цифровизация, необходимо также учитывать ряд проблем, с которыми сталкиваются правоприменители. В связи с чем, верным представляется рассмотрение вопроса о цифровизации в совокупности с иными проблемами, возникающими в практической деятельности, а также перспективой развития технологий внутри ведомств.
«Цифровизация должна проводится одновременно с назревшими структурными новациями уголовного судопроизводства, такими как … и возвращение органам прокуратуры реальных надзорных полномочий» - утверждает Ю.М. Новолодский [10].
Представляется, что такой комплексный подход совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, в цифровом аспекте, наряду с реструктуризацией его иных актуальных проблем представляется наиболее рациональным предложением по данной дискуссии.
Например, возвращение прокурором уголовного дела следователю для пересоставления обвинительного заключения в порядке п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ. В науке неоднократно предлагалось ввести электронное уголовное дело.
Гришин Д.А. утверждает, что цифровизация позволит повысить оперативность уголовно-процессуальной деятельности, в целом, и прокурорского надзора, в частности. А в качестве преимуществ введения электронного уголовного дела выделяет возможность осуществления удаленного взаимодействия между следственными подразделениями и органами прокуратуры [11, с. 209].
В целом, тезис заслуживает внимания, но необходимо учитывать практические особенности. В случаях, например, когда обвинительное заключение может пересоставляться неоднократно. Тогда о какой экономии времени может идти речь? Необходимо бороться с корнем проблемы. Считаем, что эффективнее будет вместе с введением электронного уголовного также вернуть прокурору полномочия по пересоставлению обвинительного заключения. Полагаем, что тогда цель экономии времени в рамках повышения эффективности будет достигнута.
Цифровизация уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации невозможна без устранения бюрократических оков, парализующих уголовно-процессуальную деятельность, а введение информационных (цифровых) технологий должно быть обусловлено обеспечением фактических нужд участников уголовного-судопроизводства.
В связи с чем, представляется верным введение цифровых технологий в уголовно-процессуальную деятельность по принципу разумной достаточности, который в свою очередь, ограничивается ее пределами.
Н.В. Спесивов и А.А. Титов, утверждают, что переход к цифровизация судопроизводства должен служить полному обеспечению доступности правосудия для граждан в пределах, установленных законом и международными стандартами. В связи с этим первостепенная задача всей системы судопроизводства, это подстройка под изменяющиеся реалии, разработка нормативных и правоприменительных механизмов перехода в электронную среду [12, с. 199].
Безусловно, цифровизация уголовно-процессуальной деятельности без соответствующей правовой регламентации невозможна. Однако, при правотворчестве большое значение имеет следование существующей концепции уголовно-процессуального права. Не стоит забывать, что уголовно-процессуальный закон, как регулятор общественных отношений, необходим не только борьбы с преступностью, но и для защиты от незаконного обвинения. Таким образом, в первую очередь, задача цифровизации заключается в повышении эффективности правоприменителей на пути к достижению данной цели.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Номер журнала Вестник науки №6 (63) том 3
Ссылка для цитирования:
Войтович Х.И. К ВОПРОСУ О ЦИФРОВИЗАЦИИ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА // Вестник науки №6 (63) том 3. С. 403 - 413. 2023 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/9008 (дата обращения: 17.05.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2023. 16+