Тунгыш Б.Е.
СЛОВА НАЗИДАНИЙ АБАЯ И ИСТОРИЯ КАЗАХСКОЙ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ *
Аннотация:
на сегодняшний день в связи с тем, что межкультурная коммуникация уже более не является выбором, а скорее является неотъемлемой частью нашей действительности, пропорционально растет и потребность в исследованиях в данном направлении. В сфере казахстанской науки можно найти созвучные работы, однако все еще не предприняты попытки системного изучения феномена как казахская межкультурная коммуникация, все еще отсутствует разработанная, целостная версия истории казахской межкультурной коммуникации. Поэтому суть данного своего рода пилотного исследования заключалась в том, чтобы предпринять попытку анализа казахской литературы, а именно слов назиданий Абая, с перспективы теории межкультурной коммуникации. Целью исследования было получение ответов на вопросы как «Можно ли считать посылы Абая резонирующими с основными понятиями теории межкультурной коммуникации?» и «Насколько применима теория межкультурной коммуникации для анализа творчества Абая?» Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи: 1) определить термин «межкультурная коммуникация», а также выявить другие ключевые понятия теории, 2) проанализировать слова назидания Абая на соответствие данным терминам и понятиям, 3) обобщить выводы и ответить на озвученные выше вопросы. Главными использованными методами исследования были сравнительно-сопоставительный анализ, ретроспективный анализ, анализ теоретической литературы и метод литературной герменевтики. Теоретическая значимость работы заключалась в ее вкладе, а именно в заполнении существующих пробелов в несколько областях казахстанской науки как литературоведение (абаеведение в частности), культурология, история, и социолингвистика, а именно она позволила выявить потенциал данного подхода к изучению отечественной литературы тем самым приблизив нас к обобщению, систематизированию и описанию истории казахской межкультурной коммуникации. Практическую же значимость работы обуславливает текущее время – ХХІ век, также известный как век глобализации и коммуникации. В результате была достигнута следующая мысль: пусть во времена Абая это и не звалось так, но мы более чем убедились, что Абай призывал казахский народ к межкультурным диалогу и коммуникации в целом, убедились, что Абай был фундаменталистом и это позволило ему не только перенимать и транслировать светлые идеи русских и западных авторов, но и отсеивать те, что он находил деструктивными.
Ключевые слова:
Абай, история казахской межкультурной коммуникации, слова назиданий, культура
УДК 82.091
Тунгыш Б.Е.
магистрант кафедры Иностранная филология
Казахский национальный университет им. Аль-Фараби
(г. Алматы, Казахстан)
СЛОВА НАЗИДАНИЙ АБАЯ
И ИСТОРИЯ КАЗАХСКОЙ
МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Аннотация: на сегодняшний день в связи с тем, что межкультурная коммуникация уже более не является выбором, а скорее является неотъемлемой частью нашей действительности, пропорционально растет и потребность в исследованиях в данном направлении. В сфере казахстанской науки можно найти созвучные работы, однако все еще не предприняты попытки системного изучения феномена как казахская межкультурная коммуникация, все еще отсутствует разработанная, целостная версия истории казахской межкультурной коммуникации. Поэтому суть данного своего рода пилотного исследования заключалась в том, чтобы предпринять попытку анализа казахской литературы, а именно слов назиданий Абая, с перспективы теории межкультурной коммуникации. Целью исследования было получение ответов на вопросы как «Можно ли считать посылы Абая резонирующими с основными понятиями теории межкультурной коммуникации?» и «Насколько применима теория межкультурной коммуникации для анализа творчества Абая?» Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи: 1) определить термин «межкультурная коммуникация», а также выявить другие ключевые понятия теории, 2) проанализировать слова назидания Абая на соответствие данным терминам и понятиям, 3) обобщить выводы и ответить на озвученные выше вопросы. Главными использованными методами исследования были сравнительно-сопоставительный анализ, ретроспективный анализ, анализ теоретической литературы и метод литературной герменевтики. Теоретическая значимость работы заключалась в ее вкладе, а именно в заполнении существующих пробелов в несколько областях казахстанской науки как литературоведение (абаеведение в частности), культурология, история, и социолингвистика, а именно она позволила выявить потенциал данного подхода к изучению отечественной литературы тем самым приблизив нас к обобщению, систематизированию и описанию истории казахской межкультурной коммуникации. Практическую же значимость работы обуславливает текущее время – ХХІ век, также известный как век глобализации и коммуникации. В результате была достигнута следующая мысль: пусть во времена Абая это и не звалось так, но мы более чем убедились, что Абай призывал казахский народ к межкультурным диалогу и коммуникации в целом, убедились, что Абай был фундаменталистом и это позволило ему не только перенимать и транслировать светлые идеи русских и западных авторов, но и отсеивать те, что он находил деструктивными.
Ключевые слова: Абай, история казахской межкультурной коммуникации, слова назиданий, культура.
Для казахского народа вершиной искусства является искусство слова, то есть литература: об этом писали наши видные литературоведы [1, 7, 2, 13], об этом свидетельствуют и пословицы, бытующие в народе издавна как к примеру «өнер алды – қызыл тіл», то есть «высшее искусство – это красноречие» и другие. А так как искусство является одним из видов общественного сознания [3, 3], оно, ко всему прочему, не просто может [4, 11], но и с самых древних времен служит особым методом коммуникации между самыми разными субъектами и временами, то есть может связывать как человека с обществом, так и разные культуры или представителей разных эпох. Иными словами, там, где есть творение искусства, там будет место и для особого вида коммуникации. Это особенно важно сегодня – в веке коммуникации, в эпоху глобализации, когда границы между разными странами и культурами становятся все более размытыми и наряду с уникальностью каждой культуры, все больше внимания уделяется тому, как та или иная культура коммуницирует в более широких контекстах, то есть с другими культурами.
Несмотря на то, что Казахстан и без того представляет из себя «уникальную модель мирного сосуществования множества различных этносов и культур» [5, 2], и говорить не приходится о том, что глобализация это не то же самое, что длительный исторический процесс ассимиляции разных народов на определенной территории. Все это подтолкнуло автора данной статьи заинтересоваться тем, что пока не освещалось на должном уровне в отечественной науке – историей казахской межкультурной коммуникации. Причину, по которой прежде чем обозревать текущее положение дел автор решил сначала углубиться в историю весьма точно передала Лидс-Гурвиц:
Современные ученые могут извлечь пользу из изучения прошлого, потому что это поможет понять, почему мы изучаем то, что мы делаем, и почему мы используем те методы, которые мы используем... Знание нашей собственной истории позволяет принимать решения о том, следует ли, возможно, пересмотреть некоторые из наших предположений, или они по-прежнему хорошо служат исследователям. [6, 30].
Однако следует отметить, что, конечно же, нельзя уместить в одну статью столь обширную тему как история межкультурной коммуникации отдельного народа, а потому было решено сначала провести своего рода пилотное исследование, а именно проанализировать творчество крупного и по возможности самого раннего деятеля литературы на наличие в них идей, резонирующих с основными идеями теории межкультурной коммуникации. И таковым был выбран Абай.
Действительно, вопросы межкультурной коммуникации и/или анализ творчества видных деятелей казахской литературы с перспективы теории межкультурной коммуникации — это то, что еще не было систематически и обширно предпринято в отечественной науке. Отсюда следует и научная новизна, и актуальность данного исследования — ведь это фактически первый опыт рассмотрения и анализа творчества Абая в контексте теории межкультурной коммуникации.
Целью исследования было получение ответов на вопросы как «Можно ли считать посылы Абая резонирующими с основными понятиями теории межкультурной коммуникации?» и «Насколько применима теория межкультурной коммуникации для анализа творчества Абая?» Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи: 1) определить термин «межкультурная коммуникация», а также выявить другие ключевые понятия теории, 2) проанализировать слова назидания Абая на соответствие данным терминам и понятиям, 3) обобщить выводы и ответить на озвученные выше вопросы. Объектом исследования были выбраны слова назидания Абая, которые были взяты из полного двухтомного собрания сочинений Абая. Предметом исследования является история казахской межкультурной коммуникации, ее специфика и особенности, свойственные казахскому народу, выраженные в творчестве Абая.
Теоретическая значимость работы заключается в ее вкладе в сразу несколько областей казахстанской науки как литературоведение (абаеведение в частности), культурология, история, и социолингвистика, а именно она позволит выявить потенциал данного подхода к изучению отечественной литературы тем самым приблизив нас к обобщению, систематизированию и описанию истории казахской межкультурной коммуникации.
Практическую же значимость работы обуславливает текущее время – ХХІ век, также известный как век глобализации и коммуникации. К такому масштабному процессу нельзя подойти слишком осторожно ведь предстоящий культурный водоворот может обернуться потерей собственной части для многих культур. А потому изучение истоков межкультурной коммуникации на территории Казахстана, который, как было сказано ранее, представляет из себя уникальную модель мирного сосуществования разных культур и этносов, определение ее сильных сторон, выявление потенциальных проблем будет крайне ценным не только для дальнейшей внутренней политики Казахстана, но и для внешней политики, а именно может внести лепту в решение межкультурных конфликтов более широко масштаба. Помимо этого, материалы данного исследования могут быть использованы для дальнейших, углубленных и более масштабных исследований в области литературоведения и межкультурной коммуникации.
2.1. Методы исследования.
Главными использованными методами исследования были сравнительно-сопоставительный анализ, ретроспективный анализ, анализ теоретической литературы и метод литературной герменевтики. Творчество Абая было рассмотрено в сравнении и сопоставлении с основными понятиями теории межкультурной коммуникации. Сначала автор останавливается на основных понятиях теории как «межкультурная коммуникация», «доминантная культура», «этноцентризм», «этнорелятивизм» и т.д. Далее приводятся результаты анализа творчества Абая на наличие в них посылов резонирующих с понятиями теории – главным образом с помощью методов литературной герменевтики и ретроспективного анализа, так как интерпретации автора не могут считаться свободными от предвзятости времени, в котором была написана статья и/или претендовать на конечную, исчерпывающую истинность.
2.2. Материалы исследования.
В статье использовались работы как отечественных, так и зарубежных авторов. В качестве теоретической литературы теории межкультурной коммуникации были взяты труды иностранных исследователей в области культурологии, антропологии и лингвистики таких как Эдвард Холл, Ларри Самовар, Милтон Беннетт, Дж. Мартин, Т. Накаяма, Д. Карбо и др. из отечественных исследователей же были рассмотрены работы Ахмета Байтурсынова, Мухтара Ауэзова, З. Ахметова, З. Кабдолова, Е. Турсунова, А. Кулсариевой, и др. Объектом исследования выступили слова назиданий Абая, собранные в сборнике сочинений в двух томах, выбранные главным образом из-за их объема. Автор данной статьи посчитал, что для своего рода пилотного исследования оптимальнее будет сосредоточиться на какой-либо части творчества Абая, которое было бы а) однородным, то есть имело общую, схожую форму, б) самодостаточным, то есть можно было рассмотреть в отдельном насколько это возможно от остального творчества плане, и в) достаточного, но и выполнимого объема – безусловно, взяв все произведения Абая для анализа на наличие в них резонирующих с теорией межкультурной коммуникации идей можно было бы получить куда более широкую картину, однако было решено сначала провести относительно небольшое исследование, а стихи, поэмы и переводы были сознательно оставлены для дальнейших исследований в будущем.
Несмотря на то, что де-факто межкультурная коммуникация происходила на протяжении всей истории человечества, как термин она считается относительно новым понятием, так как основы того, что ныне зовут «теорией межкультурной коммуникации» были заложены лишь после Второй мировой войны, когда в Америке, «чтобы помочь в подготовке правительственных и деловых кадров, участвующих в послевоенных восстановительных работах за рубежом» была организована специальная служба [7,19]. Почти сразу в службе поняли, что мало одного владения иностранным языком для эффективного межкультурного общения и поэтому антрополог Эдвард Холл, считающийся «отцом-основателем» теории межкультурной коммуникации, совместно со своими коллегами разработал теоретические основы данной теории, а также определил ее фундаментальные постулаты как «непредвзятый этнорелятивизм, и прочная взаимосвязь между культурой и коммуникацией.» [Там же]
Этнорелятивизм – это точка зрения, согласно которой нет единственного «правильного» или «лучшего» способа жить или мыслить, и что культурные различия следует понимать и оценивать в их контексте, учитывая исторические, социальные и экономические факторы. Этот подход помогает избегать этноцентризма, то есть тенденции судить или оценивать другие культуры на основе собственных культурных норм и ценностей. В данном плане стоит подметить, что модель Милтона Беннетта все еще считается одной из самых успешных: согласно ей, при контакте разных культур сначала идут этноцентрические стадии отрицания, защиты и минимизации и этнорелятивные стадии принятия, адаптации и интеграции [8, 21-71].
Несмотря на то, что ныне у теории межкультурной коммуникации довольно богатая терминология, для данного исследования помимо упомянутых выше терминов, понадобились лишь еще некоторые, а именно:
- межкультурная коммуникация – в общем смысле, взаимодействие между представителями разных культур, то есть группы людей с общими историей, языком, взглядами, ценностями и т.д.,
- доминантная культура – та культура, которая имеет наибольшее влияние в обществе,
- фундаментализм – или же моральный абсолютизм, то есть утверждение о существовании универсальных и абсолютных принципов морали, которые распространяются на всех и всегда. Важно упомянуть, что фундаментализм часто отождествляется с религиями – этого мы коснемся позже,
- релятивизм – в отличие от фундаментализма, приверженцы этой точки зрения не считают мораль универсальной, а наоборот считают, что моральные суждения зависят от контекста, места и времени и могут быть разными для разных культур [9: 8-16].
Прежде чем непосредственно переходить к анализу слов назиданий Абая, автор хотел бы еще раз подчеркнуть, что анализ всего творчества мог бы привести к еще более глубокому пониманию как самих слов назиданий и творчества Абая, так и истории казахской межкультурной коммуникации ведь почти аксиоматически то, что в целом творчестве Абая куда больше тем и идей, которые могли бы соответствовать другим, неупомянутым терминам и понятиям теории межкультурной коммуникации. К примеру, ряд авторов начиная с самого Холла затрагивали тему концепции времени у представителей разных культур, в частности среди прочих известна модель Ф. Клакхона и Ф. Стродбека, а также книга Р. Левина «География времени». И хоть по этой категории в словах назиданий не удалось найти убедительные примеры в достаточном количестве для обобщения каких-либо выводов, известно, что многие стихи Абая затрагивают тему времени, причем с самых разных сторон [10]. И это лишь один пример. Тем не менее, даже относительно небольшое как это исследование имеют свою значимость может и не столь как попытка переосмысления творчества Абая, а скорее как попытка проявления дополнительных глубины и смысла в творчестве Абая, одной из ключевых фигур не только в истории казахской литературы, но и в истории казахской межкультурной коммуникации.
Утверждать последнее есть несколько оснований ведь даже анализируя лишь часть творчества Абая в лице слов назиданий удалось найти весьма обширный объем материала, который можно интерпретировать как проявление фундаментализма Абая, как его призыв казахского народа к межкультурной коммуникации, как, если выражаться образно, заготовление почвы для этой самой коммуникации.
И начнем мы с темы позиции Абая как субъекта межкультурной коммуникации, а именно был ли он сторонником фундаментализма или релятивизма? Как было сказано ранее, фундаментализм часто ассоциируется с религиями, и уже это служит весомой подсказкой в данном вопросе. Тем не менее, конечно же нельзя просто приравнять фундаментализм Абая к религии. И так как это исходная точка исследования, определяющая его траекторию, то этот аспект требует хотя бы небольшого углубления в контекст второй половины ХІХ века. А лучше всего для этого надо лишь взглянуть на некоторые строки великого поэта:
...Ойында жоқ олардың
Шариғатқа шаласы... [11, 66]
или
...Ескі досын көргенде,
Есебі жоқ ант ішіп,
Аруақ, құдай айтысып,
«Сыр алғалы айттым» деп,
«Жауыңды алдап қайттым» деп,
Құдайдан қорықпай, антұрған
Иман жүзін тоздырар.
Келіп-кетіп кеп жүріп,
Мен досыңмын деп жүріп,
Дұспандығын оздырар.
Алдайды деп жауыңа,
Ел тарттырмай баурыңа,
Көрінгенді азғырар... [Там же, 77-78].
Данные строки служат явным доказательством, что у многих казахов-современников Абая был существенный духовный и моральный упадок: шариат более не был столь важен, а бог лишь употреблялся в речи как любое другое привычное слово. В контрасте с такими людьми, Абай, напротив, все углублялся в своем понимании мира – в числе прочего и через ислам, и пришел к пониманию, что все кроме бога и его законов непостоянно, что в числе прочих примеров можно заметить в следующих строках:
...Жас қартаймақ, жоқ тумақ, туған өлмек,
Тағдыр жоқ өткен өмір қайта келмек.
Басқан із, көрген қызық артта қалмақ,
Бір Құдайдан басқаның бәрі өзгермек... [Там же, 52]
Здесь надо заметить, что если первые два отрывка описывали казахов, то последний третий это уже не про отдельный, конкретный народ, а про человечество в целом. И это одновременно и один из примеров проявления фундаментализма Абая, и явный пример того, что религия была для Абая не тем же, чем она была для его современников. Вообще, об особенностях темы религии в творчестве – в частности в словах назиданий – Абая одним из первых писал Мухтар Ауэзов в своем фундаментальном труде «Абай Кунанбаев»:
Осы сөздердің кейбірінде Абай құдайға құлшылық етудің мәнін айтып иман жәйін сөз етеді... Бірақ сол мұсылманшылдықтың анық діндік үгітін айта отырып, Абайдың өз оқушысына жеткізбегі – адамгершілік өсиеттер болады. [12, 224]
То есть основным посылом Абая во многих его строках о религии на самом деле был призыв не столь к самой религии, сколь к человечности и к другим добродетелям, которые есть в каждом человеке независимо от происхождения. И именно поэтому, Абай также считал, что существуют универсальные, вечные, и абсолютные моральные правила для всех. И это самый настоящий признак фундаментализма, к которому Абай пришел с помощью своего жизненного опыта, религии и образования. Не будет и преувеличением сказать, что именно фундаментализм является неким лейтмотивом всех произведений Абая, в частности его слов назиданий. В конце концов, не зря свое первое слово Абай завершает следующим образом:
…ойыма келген нәрселерді қағазға жаза берейін, ақ қағаз бен қара сияны ермек қылайын, кімде-кім ішінен керекті сөз тапса, жазып алсын, я оқысын, керегі жоқ десе, өз сөзім өзімдікі дедім де, ақыры осыған байладым, енді мұнан басқа ешбір жұмысым жоқ. [13, 103]
То есть слова назидания, как и все творчество Абая, никогда не были чем-то предназначенным только для казахов или для какого-либо другого конкретного читателя. Да, Абай хотел, чтобы казахский народ стал образованным, более духовным, хотел, чтобы народ развивался, и тем не менее, в первом слове он ни единожды не упоминает слово «казах» или фразу «казахский народ», то есть можно предположить, что и последующие 44 слова он писал не для одних лишь казахов, а то что он рефлексирует в основном о казахах можно счесть за примеры, о которых он знал не понаслышке. Данное утверждение может подкрепить и следующее предложение из тридцать четвертого слова: «Адам баласына адам баласының бәрі – дос.», то есть «Человеку человек – друг.» [Там же, 137] Таким образом, мы можем понять, что Абай желал просветить свой народ, чтобы он был наравне с другими, чтобы он мог быть наравне с другими. И разумеется, великий поэт и мыслитель понимал, что для этого казахскому народу нужно будет наладить отношения со своим окружением – в особенности, с русским народом. Иными словами, само время, в какой-то степени, принуждало казахский народ к межкультурной коммуникации и Абай, поняв это, хотел, чтобы и остальной народ это понял.
Для имеющихся на сегодняшний день произведений Абая свойственно и следующее: из вышеупомянутых шести стадий Беннетта, в произведениях Абая мы не наблюдаем признаки этноцентричности – по крайней мере, не в достаточном количестве, чтобы можно было сделать какие-либо выводы. Как раз наоборот, в большинстве своем посылы произведений соответствуют стадиям этнорелятивности, а именно адаптации и интеграции, то есть двум последним стадиям. Взять к примеру второе слово [Там же, 103-104], в котором Абай пишет, что в раннем возрасте он часто был свидетелем того, как казахи глумились над сартами, ногаями и русскими: первых казахи унижали из-за их лицемерности, болтливости и пугливости, вторых – из-за их неумелости, а русских – из-за их чрезмерной доверчивости и того, что они делают все, что взбредет им на ум. Но взрослея Абай понимал, что это все было лишь одной стороной монеты, а другой же было то, что каждый народ был в чем-то в разы успешнее казахов и пока казахи продолжали глумиться над другими, тратя свое драгоценное время, то остальные народы делали может и мелкие, но все же шаги вперед, и в конце концов обогнали казахский народ.
Это слово представляет особую ценность для нас ведь здесь мы видим, что Абай – одним из первых – критикует казахский народ как раз за его этноцентричность. То есть да, известно, что Абай критиковал казахский народ за разные его недостатки, однако в отличие от своих предшественников в плане критики, которые не просто критиковали все, что было «характерно для современной им казахской действительности» [14, 47], но и испытывали особую «ненависть к царским колонизаторам» [Там же, 48], Абай к тому времени, как он начал писать слова назиданий не был этой ненавистью одержим. Разумеется, его не радовало то, что казахский народ потерял былые свободу и независимость, однако Абай понимал, что еще не все потеряно, понимал, что образование – это ключ.
И как раз это самое понимание касательно образования также помогало Абаю осознавать, почему именно русская культура была доминантной: если современники Абая в большинстве своем не хотели признавать эту доминантность, но в то же время не могли противиться подавляющей мощи царской России, Абай понимал, что даже если бы казахский народ сохранил свою независимость, то без образования, которое уже имелось у русского народа, рано или поздно, все равно бы простился с ней. И именно этому посвящено двадцать пятое слово:
…Орысша оқу керек, хикмет те, мал да, өнер де, ғылым да - бәрі орыста тұр. Зарарынан қашық болу, пайдасына ортақ болуға тілін, оқуын, ғылымын білмек керек. Оның себебі олар дүниенің тілін білді, мұндай болды… Орыстың ғылымы, өнері - дүниенің кілті, оны білгенге дүние арзанырақ түседі… [13, 125]
Прямым текстом Абай говорит о том, что у русского народа есть то, чего так не хватает казахам – образования и грамотности, и чтобы получить доступ к ним казахам нужен ключ в форме русского языка. «…Турасын ойлағанда, балаңа қатын әперме, енші берме, барыңды салсаң да, балаңа орыстың ғылымын үйрет!... балаң бала болсын десең – оқыт, мал аяма!...» [Tам же, 126] продолжает Абай, говоря также открыто, что вкладываться надо именно в образование, в русское образование. Абай старается адаптировать и интегрировать казахский народ в более просвещенный круг. Это становится еще яснее в более широком контексте творчества Абая, в частности касательно его переводов: помимо этого слова назидания посвященному русским народу и языку, известно и то, что Абай перевел ряд работ Пушкина, Лермонтова, Крылова и других авторов на казахский язык. То есть Абай не просто говорил и писал о важности русских образования и культуры, словно пропаганда, но и дал казахскому народу возможность осознать это самим, дал возможность вступления в диалог с иной культурой.
О важности переводов в исследованиях, связанных с межкультурной коммуникацией говорить и не приходится, и тем не менее есть важные аспекты, которые надо осветить.
Если не считать Чокана Валиханова и Ибрая Алтынсарина, переводчиков как таковых на территории Казахстана до Абая можно сказать не было [15, 156]. Так как объект исследования – слова назиданий, мы не будем углубляться в анализ переводов Абая, но затронем тему роли и влияния Абая как переводчика на историю казахской межкультурной коммуникации.
Начнем с того, кто такой переводчик и почему именно это важно в нашем и похожих исследованиях? Актолкын Кулсариева определяет переводчика как человека, который может не только одновременно рассматривать особенности как своей, так и чужой нации, но и может передать это в письме [Tам же, 128] Она объясняет это следующим образом:
…Перевод – явление культурное ведь, во-первых, как нуждающийся в переводе, так и переводящий – человек. А человека и культуру нельзя рассматривать по отдельности, потому что культура – результат человеческого бытия. Во-вторых, перевод — это то, что облегчает межкультурную связь, то, что способствует оживлению и обогащению разных культур… [Там же, 5]
Иными словами, перевод – это связь между людьми, народами, странами и культурами, связь, такая же особая, как и в целом искусство, как было сказано в самом начале. И так, переводы Абая с русского на казахский весьма известны. Однако, далеко не каждый знает, что Абай также перевел Ксенофонта, причем как утверждает Сатпаева, «полностью воссоздав» оригинал [16, 85].
Даже если не вдаваться в подробности о самой сути интерпретации и/или выдавать свои точки зрения на вопросы как «Насколько точен перевод?» или «Насколько этот диалог достоверен?», а лишь рассматривать ее как очередную межкультурную деятельность Абая, то первое, что читатель сразу замечает в двадцать седьмом слове, так это то, что в этом слове много информации о Древней Греции: о мыслителе Сократе, об его ученике Аристодиме, о поэзии Гомера, драматургии Софокла, творчестве Зевксиса, последние три к тому же подаются как люди, чье творчество вызывает чувство восхищения [13, 127-128]. Иными словами, двадцать седьмое слово Абая можно рассматривать как еще один межкультурный мост между казахским степным народом доселе знакомым в основном с устной литературой и литературой в основном казахской, тюркской или восточной, и одной из самых влиятельных культур древности. «Переводчики — почтовые лошади просвещения» писал А. Пушкин, и эта мысль очень точно передает суть переводов Абая, который предоставил возможность казахской степи познакомиться не только с Татьяной, Онегиным, но и с Сократом, Аристодимом и другими.
Крайне важная деталь, о которой говорят довольно часто, это то, что Абай в своих переводах нередко свободно интерпретирует оригинал и в результате, произведение претерпевает некоторые изменения: Кулсариева, к примеру, пишет, что Абай почти наверняка сознательно предпочел художественную свободу в своих переводах точному переводу слово в слово [15, 158]. Вопрос весьма законный: а почему? Если «верность подлиннику – главное качество перевода» (Там же, 14), то почему Абай переводил с художественной свободой? Часть ответа можно найти в двадцать девятом слове, в котором Абай пишет о некоторых негативно влияющих на сознание казахского народа поговорках, если процитировать: «“Атың шықпаса, жер өрте” дейді. Жер өртеп шығарған атыңның несі мұрат?» [13, 132] Здесь опять же присутствует связь с Древней Грецией – хотя нельзя сказать наверняка, что Абай или его современники знали это – ведь именно Герострат, житель древнегреческого Эфеса, был тем, кто запомнился своим поджогом храма Артемиды [3, 46], но казахский народ пусть и не без иронии превратил случившееся в поговорку с весьма деструктивным значением. Абай же, разумеется, считал, что лучше вовсе не иметь такой поговорки – по понятным, конечно же, причинам. Именно это слово позволяет нам понять, почему Абай не переводил слово в слово, не просто производил казахскую версию русского или другого текстов: Абай знал, что пороки казахского народа, связанные с невежеством и отсутствием образования есть и у других народов – опять же, его фундаментализм, а потому он просто не мог себе позволить переводить все и/или переводить оригинал без изменений, когда это было нужно. Да, Абай хотел, чтобы казахский народ адаптировался под новые реалии, посвятил себя образованию и смог наладить контакт с другими народами, но он в первую очередь хотел, чтобы это было сделано правильно. Осуждать Абая за это не является правильным ведь «в реальности нет ни интерпретации, ни перевода в чистом виде» так как «любой перевод – это в какой-то мере интерпретация» [15, 84-85]. Эти слова Кулсариева объясняет следующим образом: «Перевод – это картина картины, вид вида, переосмысление ценности» [Там же, 10], то есть переводя мы получаем не столь копию, а скорее вторую работу в той или иной мере, связанной с оригиналом.
Своеобразная межкультурная коммуникация возникает также и в некоторых других словах назиданий, к примеру, в двадцать восьмом и сорок третьем словах явно прослеживаются Декартовы идеи о дуализме тела и души, о сущности бога, о свободе воли, которые французский философ и математик описал в своих известных «Размышлениях о первой философии»:
…Әуелі иманды түзетпей жатып, қылған ғибадат не болады? Жоқ, сен жақсылық, жамандықты жаратқан - құдай, бірақ қылдырған құдай емес, ауруды жаратқан - құдай, ауыртқан құдай емес, байлықты, кедейлікті жаратқан - құдай, бай қылған, кедей қылған құдай емес деп, нанып ұқсаң болар, әйтпесе – жоқ. [13, 132]
Этот отрывок крайне созвучен с идеями Декарта о свободе воли, а именно с идеей, что это то, что дано людям Богом, и когда человек поступает неправильно, то это следствие этой самой свободы воли, а не что-то исходящее от Бога [17, 40, 43].
И, пожалуй, квинтэссенция всего вышесказанного была выражена в тридцать втором слове Абая, в котором он пишет:
…білім-ғылымды көбейтуге екі қару бар адамның ішінде: бірі - мұлахаза қылу, екіншісі - берік мұхафаза қылу. Бұл екі қуатты зорайту жаһатінде болу керек. Бұлар зораймай, ғылым зораймайды… [13, 135]
То есть, чтобы приумножить знания, согласно Абаю, нужны мулахаза и мухафаза, или же обмен мнениями и сохранение соответственно, но это если переводить прямо. Если же расшифровывать сообщение Абая, то мы поймем, что он имеет в виду дискуссии, рассуждения, может дебаты, а также письмо, и то, что без них невозможны образование и наука как таковые. Учитывая контекст времени, в котором жил Абай, мы можем интерпретировать это как еще один призыв к межкультурной коммуникации ведь известно, что тогда в степи было мало образованных, не говоря уже об ученых. А потому посыл Абая был таков: народу нужны знания, нужно образование, нужна наука. Но и для получения, и для приумножения, и для сохранения казахскому народу необходимо пойти на контакт, вступить в межкультурный диалог, сосредоточиться не на несправедливом, по их мнению, прошлом, а на образовании для будущего.
Данное исследование изначально имело следующую цель: получение ответов на вопросы как «Можно ли считать посылы Абая резонирующими с основными понятиями теории межкультурной коммуникации?» и «Насколько применима теория межкультурной коммуникации для анализа творчества Абая?»
Полученный ответ следующий: пусть во времена Абая это и не звалось так, но мы более чем убедились, что Абай призывал казахский народ к межкультурным диалогу и коммуникации в целом, убедились, что Абай был фундаменталистом и это позволило ему не только перенимать и транслировать светлые идеи русских и западных авторов, но и отсеивать те, что он находил деструктивными. Тонкое понимание устройства мира, главным образом, понимание, что образование – это ключ, дало Абаю возможность служить своему народу как копьем, что прорывалось к просветленному миру, так и щитом, что защищал народ от негативного влияния на этом самом пути. Это понимание мира, это особое мировоззрение, этот фундаментализм – один из ключевых аспектов многогранного наследия великого поэта, которое позже было перенято бесчисленными великими сыновьями народа, которые определили дальнейшую судьбу Казахстана.
Данное небольшое исследование может служить примером того, что изучение творчества деятелей казахской литературы с перспективы теории межкультурной коммуникации является не только возможным, но и плодотворным. Как было сказано ранее, исследования в этом направлении особо ценны сегодня, когда межкультурная коммуникация уже более не выбор и/или возможность, а неотъемлемая часть нашей действительности. А значит знание истории, истоков казахской межкультурной коммуникации будет особо ценным как для сохранения нашей собственной культуры, так и для вступления в межкультурный диалог как равный и полноправный член.
Можно с уверенностью утверждать, что дальнейшие исследования как самих слов назиданий, так и целого творчества Абая или творчества какого-либо другого представителя казахской литературы смогут проявить и другие особенности развития истории казахской межкультурной коммуникации ведь данное исследование показало, что уже в творчестве Абая можно найти резонирующие с основными понятиями теории межкультурной коммуникации идеи, а значит дальнейшие исследования можно будет проводить беря время Абая как отправную точку.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Tunggysh B.E.
Al-Farabi Kazakh National University
(Almaty, Kazakhstan)
WORDS OF EDIFICATION OF ABAI AND HISTORY
OF KAZAKH INTERCULTURAL COMMUNCATION
Abstract: today, due to the fact that intercultural communication is no longer a choice, but rather an integral part of our reality, the need for research in this direction is growing proportionally. In the field of Kazakh science, one can find consonant works, but attempts have not yet been made to systematically study the phenomenon of Kazakh intercultural communication, there is still no developed, holistic version of the history of Kazakh intercultural communication. Therefore, the essence of this kind of pilot study was to attempt to analyze Kazakh literature, namely Abai’s words of edification, f
Номер журнала Вестник науки №3 (72) том 5
Ссылка для цитирования:
Тунгыш Б.Е. СЛОВА НАЗИДАНИЙ АБАЯ И ИСТОРИЯ КАЗАХСКОЙ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ // Вестник науки №3 (72) том 5. С. 381 - 400. 2024 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/13589 (дата обращения: 17.05.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2024. 16+