Караев Э.Т.
НЕОКОНФУЦИАНСТВО КАК СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ СОЮЗ КОНФУЦИАНСТВА И ЛЕГИЗМА *
Аннотация:
данная статья посвящена анализу синкретической китайской философской системы, оказавшей влияние на развитие интеллектуальной жизни Китая. Неокофуцианство, которое вобрало в себя не только классические идеи конфуцианства, но и нормы легисткой идеологии, эволюционировалось и стало восприниматься не столько как этико-философское учение, а политико-правовое.
Ключевые слова:
конфуцианство, Конфуций, Сюнь-цзы, Шан Ян, китайская философия, этика, морально-этические нормы поведения, ли, фа, закон, власть, политическое руководство
DOI 10.24412/2712-8849-2023-1168-568-575
В сфере социальной политики и этики, то есть в том, что составляло суть учения Конфуция, главной противостоящей конфуцианству силой был легизм. Доктрина легистов, так называемых «законников», была кардинально противоположна тому, что предлагали конфуцианцы. Легисты в сфере политики и этики были, прежде всего, реалистами. Если у конфуцианцев, во всяком случае, на начальной стадии развития школы теория стояла как бы над практикой, а политика считалась производной от морали, то для легистов практика изначально выдвигалась на передний план постулируемых догм. Это в дальнейшем не просто предопределило различия подходов, но и обозначило противоборствующий характер взаимоотношений двух философских школ древнего Китая. В отличие от Конфуция, отдавшего первенствующее значение морали и обычному праву, призыву к гуманности, культу почитания предков и авторитету личности совершенномудрого правителя, легисты поместили в центр своей доктрины непреложный примат закона, неукоснительное исполнение которого через жесткую дисциплину и наказание гарантировалось государственной санкцией. Один из основоположников легизма Шан Ян критиковал конфуцианский образ гуманного правителя, считая его вымыслом: «Человеколюбивый может быть человеколюбивым к другим людям, но он не может заставить людей быть человеколюбивыми, справедливый может любить других людей, но он не может заставить других людей любить [друг друга]. Отсюда становится ясным, что одного человеколюбия или справедливости еще не достаточно для того, чтобы добиться хорошего управления Поднебесной» [5, с. 219]. По убеждению Шан Яна, главное качество, которое человек может проявить во благо отчизны – это преданность. Верный правителю человек должен интересоваться лишь земледелием и военным ремеслом, этим и ограничивается его скудный круг интересов. Чем меньше знают подданные, тем лучше: «Когда знания поощряются и не пресекаются, они увеличиваются, но когда они увеличиваются, то невозможно управлять страной, ибо появляется коварство. Когда [знания] пресекаются и не поощряются, люди искренни и просты» [1, с. 272]. В этом аспекте Шан Ян выступает безусловным антиподом Конфуция – и это лишь одна из многочисленных причин, почему теоретик и практик легизма объявил Конфуция государственным врагом номер один. Всецело идеи Шан Яна были реализованы при централизованной государственности императора Цинь Ши-Хуанди. Им было введено общее для всего Китая законодательство, единые денежные единицы, единая письменность, имущественная и социальная градация населения, единый военно-бюрократический аппарат, завершение строительства Великой Китайской стены. После этих глобальных реформ император перешел к унификации культуры, что выразилось и в гонениях на конфуцианство. И как заметил один из выдающихся мэтров отечественной философской мысли А.Н. Чанышев: «…этим он (Цинь Шихуан – прим. Э.К.) пытался оглупить народ» [4, с. 70]. Однако легизму недолго удавалось оставаться официальной государственной идеологией. Просуществовав 15 лет, империя Цинь пала. На смену ей пришла империя Хань, а на смену легизму вернулось конфуцианство. И на обломках прежнего царства и прежней мировоззренческой идеологии учение Конфуция приступило к построению основ нового государства и общества, которому суждено было оставаться на авансцене китайской истории свыше двух тысячелетий. Однако большинство ученых, исследовавших проблематику противоборства легизма и конфуцианства, приходят к консенсусному мнению, что решающую роль в становлении государственности сыграл именно легизм. Так, к примеру, немецкий синолог О. Франке считал падение легизма досадной случайностью, отмечая его трезвость, практичность и даже прогрессивность, противовес консервативному конфуцианству. О. Франке полагал, что если бы не пала империя Цинь, то вся история Китая сложилась бы совсем иначе [3, с. 70]. Одним из тех, кто считал, что конфуцианство с приматом морали было предпочтительнее легизма, стал отечественный востоковед В.А. Рубин [2, с. 34]. Чтобы объяснить причины и факторы, которые обусловили те или иные позиции двух философских школ и, главное, способствовали их распространению, необходимо, обратить внимание на то, как зарождались две китайские школы. Что касается конфуцианства, то ростки этой школы активно проросли на тех территориях древнего Китая, которые были населены преимущественно китайцами и где клановые связи и преемственность духовных традиций были цементирующим основанием как социальных, так и политических отношений. Новые территории с использованием железных орудий труда и ирригационных технологий начали активно заселяться выходцами из разных общин, не имевших друг с другом родовых и клановых связей. Вот на этих землях и вводилась с самого начала легистская система. В этих районах реализовывали свои идеи в виде широких реформ представители школы «фа-цзя». Методы управления, предлагаемые этой школой, оказались удачными, они не только органично вплетались в социальные и политические реалии, но и в дальнейшем трансформировали их на собственный лад. Начиная с династии Хань, речь идет уже о «новом» конфуцианстве. Парадоксальным является тот факт, что синтез конфуцианства и легизма оказался состоятельным именно благодаря перенятию отдельных легистских концептов, что позволило конфуцианству на протяжении двух тысячелетий оставаться официальной политической доктриной. Каким образом конфуцианство заимствовало определенные элементы легистской доктрины и какие же идеи непосредственно были заимствованы? Прежде чем дать ответ на этот вопрос, стоит обратить внимание на общие положения двух школ. Как и конфуцианство, легисты выступали против междоусобных войн и раздробленности страны на мелкие царства, а также за централизацию государственной власти во главе с монархом, который как для первых, так и для вторых олицетворял собой носителя абсолютной власти. Первые придавали личности правителя сакральный характер, считая его «сыном Неба» и отцом отечества, а для вторых он был всемогущим правителем, поскольку руководствовался всеобъемлющими законами. Схожесть идеологических платформ двух китайских школ также заключалась в том, что обе призывали правителя опираться на административно-бюрократический аппарат, но «школа служилых» видела в нем хранителя и проводника древних традиций, а школа «законников» понимала его как послушного и ревностного исполнителя воли монарха и требований закона. Синтезирующей составляющей двух школ является тот факт, что со временем произошло слияние понятий «ли» и «фа». Конфуцианские этические нормы, конфуцианская система ценностей, формы письменного обращения настолько внедрились в общее социальнополитическое поле, что даже легисты, которые вели со школой «служилых» яростную войну, сами неосознанно стали вбирать в себя некоторые конфуцианские нормы, становясь, таким образом, своеобразными носителями конфуцианских идей. Наглядным доказательством этого являются стелы, воздвигнутые в 219-м году до н.э. в честь самого яростного проповедника легизма, знаменитого императора Цинь Ши-Хуанди. На стелах запечатлены записи, подчеркивающие добродетель императора, в них упоминается его почтительное отношение к родителям, желание покончить с постоянными междоусобными войнами, забота о царстве. Очевидно, исходя из текстов на стелах, что объединитель Китая, даже если того не желал, был невольным конфуцианцем, хотя в политике придерживался легистских методов управления. Движение конфуцианства по сближению с легизмом в большей степени связывают с идеями Сюнь-цзы. Конфуцианец Сюнь-цзы внес много нового, того, что сближало два учения. Сущность нового, привнесенного в конфуцианство, заключается в предложенной им парадигме о том, что человек по природе своей зол и, чтобы это изменить, нужно предпринять решительные меры. Искоренить гневливую натуру человека можно путем воздействия на него с помощью «ли» и с помощью законов и наказаний. Не скрывая этого, Сюнь-цзы признавал влияние идей Шан Яна на свою концепцию. Именно Шан Ян первым предложил использовать награды и наказания как эффективный государственный инструмент «воспитания» жителей Поднебесной. Ровно такую же роль придавал этому методу и Сюнь-цзы, называя его «небесной добродетелью». Защищая претензии незнатных, неимущих слоев населения на участие в политической жизни страны, Сюнь-цзы, переосмысливая конфуцианское учение о «ли», заимствовал у Шан Яна концепцию равных возможностей. По словам Х. Крила, Сюнь-цзы способствовал трансформированию конфуцианства в авторитарную систему, послужившую мостом между конфуцианством и легизмом[6, с. 232]. Фактом сближения конфуцианства и легизма является также то, что Хань Фэй-цзы, будучи учеником Сюнь-цзы, довольно легко интерпретировал мысли своего патрона таким образом, что конфуцианское «ли» стало идентично легистскому «фа». Подобная трактовка в итоге привела к тому, что в исследовательской литературе Хань Фэй-цзы признается одним из крупнейших идеологов позднего легизма. Созданный Шан Яном бюрократический аппарат через столетия столкнулся с проблемами – правителю стало сложно управлять чиновниками. Государственные чиновники, призванные транслировать волю правителя в народ, все более стремились из управляемых превратиться в управляющих. Этого и опасались легисты. Для решения этой проблемы Хань Фэй-цзы предложил метод воздействия на чиновников: награждать высокими должностями и окладами, но при этом держать в страхе. Чиновники не должны забывать, кому они обязаны своим благополучием и как необходимо вести себя, чтобы не лишиться достигнутого положения. Немалую роль в процессе синтеза конфуцианства и легизма сыграл император У-ди (140–87 гг. до н.э.). При правлении У-ди были восстановлены легистские методы управления, что выразилось в введении всеобщих суровых законов, жесткой централизации власти в его собственных руках, ведении беспрерывно захватнических войн, жестоких подавлениях восстаний. Но при этом, как мудрый, искусный и даже хитрый политик, как отмечают его современники, У-ди, понимая силу конфуцианства в его приверженности к традициям и культурным истокам Китая, делал все возможное, дабы примирить конфуцианские принципы правления с теми принципами, которыми он руководствовался в реальности, считая их все же более эффективными для современной ему конъюнктуры. Разработкой теории и методологии синтезирующей конфуцианско-легистской концепции занимался министр У-ди – Дун Чжун-шу. Конфуций эпохи Хань, как его называли современники, Дун Чжун-шу внес огромный вклад в создание новой идеологической концепции, универсальной по своему применению и эффективной для применения на большой территории. Учение Дун Чжун-шу, главным образом, опиралось на учение «школы служилых» с привнесением легистских идей. Он выступал за использование классического легистского метода поощрений и наказаний, но главный упор в отправлении властных полномочий делался на добродетель. Также он выступал за единый Китай, за ликвидацию рабства, против влиятельных домов, захватывающих земли и угнетающих крестьян, предлагал уменьшить налоги и смягчить наказания. Однако выступал в духе классического конфуцианства за строго регламентированную социальную стратификацию, поскольку считал, что подобная иерархия заведена и предписана «небом». В этом же духе развивал он и свою социальную этику. Предназначение сына, жены, подданного состояло в послушании и почтительном отношении к отцу, мужу, монарху. Можно заключить, что гармоничное сочетание легистских методов и конфуцианских идеалов надолго обеспечило китайским политикам эффективность и стабильность государственных устоев. Конфуцианство примирилось с законом, научилось сочетать добродетель с наказанием, так оно эволюционировало, что не прекращается и по сей день.
Номер журнала Вестник науки №11 (68) том 4
Ссылка для цитирования:
Караев Э.Т. НЕОКОНФУЦИАНСТВО КАК СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ СОЮЗ КОНФУЦИАНСТВА И ЛЕГИЗМА // Вестник науки №11 (68) том 4. С. 568 - 575. 2023 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/11131 (дата обращения: 17.05.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2023. 16+