Кызродев К.Б.
ПРОБЛЕМА КВАЛИФИКАЦИИ ПРИЗНАКОВ ОБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ СОСТАВА ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО АКТА (СТАТЬЯ 205 УК РФ) *
Аннотация:
в статье анализируются основные проблемы квалификации объективной стороны состава террористического акта, поднимается вопрос правильности законодательного решения, в соответствии с которым устрашение населения рассматривается как признак деяний, входящих в состав объективной стороны. Обосновывается необходимость признания устрашения населения целью террористического акта. Аргументируется позиция о недопустимости включения последствий террористического акта в состав обязательных признаков объективной стороны. Доказывается необоснованность сужения вариантов выполнения объективной стороны только до совершения активных действий. Обосновывается позиция о том, что уголовно наказуемой угроза совершения террористического акта должна быть лишь тогда, когда по своему характеру она является реальной, при этом предлагается авторское определение понятие реальной угрозы. Высказывается согласие с учеными, полагающими необходимым выделение угрозы совершения террористического акта в самостоятельный состав преступления со смягчением санкции за него.
Ключевые слова:
терроризм, террористический акт, состав террористического акта, объективная сторона террористического акта, устрашающий характер, угроза совершения террористического акта.
Российское уголовное законодательство закрепило множество составов преступлений террористической направленности, однако для целей изучения квалифицирующих признаков данных составов представляется необходимым ограничить исследование составами преступлений, ответственность за которые предусмотрена следующими статьями Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ): 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 205.6. Статья 205 УК РФ предусматривает ответственность за террористический акт. Анализ диспозиции позволяет говорить о том, что объективная сторона указанного состава преступления включает ряд альтернативных действий, характеризуемых собственными признаками. В частности, объективная сторона может быть выполнена следующими действиями: взрыв, поджог, иные действия, устрашающие население и создающие опасность гибели человека; причинение имущественного ущерба или наступление иных тяжких последствий; угроза совершения любого из указанных действий. Поскольку в положениях статьи не раскрывается весь перечень действий, которые следует квалифицировать в качестве террористического акта, Верховный Суд РФ в постановлении Пленума «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» вводит критерии отнесения действий к террористическому акту, а также стремится установить общий критерий для отнесения. В качестве такового Верховный Суд назвал действий, последствия которых сопоставимы с последствиями взрыва или поджога. В качестве примера названы следующие варианты выполнения объективной стороны анализируемого состава: устройство аварий на объектах жизнеобеспечения; разрушение транспортных коммуникаций; заражение источников питьевого водоснабжения и продуктов питания; распространение болезнетворных микробов, способных вызвать эпидемию или эпизоотию; радиоактивное, химическое, биологическое (бактериологическое) и иное заражение местности; вооруженное нападение на населенные пункты, обстрелы жилых домов, школ, больниц, административных зданий, мест дислокации (расположения) военнослужащих или сотрудников правоохранительных органов; захват и (или) разрушение зданий, вокзалов, портов, культурных или религиозных сооружений.Приведенный перечень вариантов выполнения объективной стороны состава террористического акта не является исчерпывающим, что позволяет правоприменителю в каждом конкретном случае сопоставлять последствия конкретного действия с поджогом или взрывом в соответствии с введенным Верховным Судом РФ критерием. Кроме конкретных действий, посредством которых может выполняться объективная сторона состава преступления, неопределенностью характеризуются и последствия совершения данного противоправного посягательства, выступающие при этом не элементом объективной стороны (общественно опасные последствия), а признаком действия. К таковым законодатель относит устрашение населения, создание опасности гибели человека, создание опасности причинения значительного имущественного ущерба либо иных тяжких последствий. Верховный Суд РФ в постановлении Пленума «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» дал разъяснения каждому из перечисленных признаков. Так, в соответствии с пунктом 2 указанного постановления устрашающими население могут быть признаны такие действия, которые по своему характеру способны вызвать страх у людей за свою жизнь и здоровье, безопасность близких, сохранность имущества и т.п. (абзац второй).Устрашение населения как признак объективной стороны террористического акта имеет важнейшее значение для разграничения данного состава со смежными составами преступлений. Он указывает на то, что не любой взрыв или поджог должны квалифицироваться в качестве террористического акта, а лишь те, которые приводят к устрашению неопределенного круга лиц. Современные ученые обоснованно исходят из того, что устрашение населения является одним из основных признаков всех преступлений террористической направленности. Следует согласиться с тем, что выделение разграничивающих террористический акт с иными составами преступления признаков является необходимой законодательной мерой. В то же время признак устрашения населения является в большей степени абстрактным, оценочным. При его установлении правоприменитель не может опираться на собственное ощущение и собственное восприятие тех или иных обстоятельств. Устрашение населения не может иметь объективного выражения, а значит, в приговоре суд не сможет привести обстоятельства, указывающие на устрашение населения. Таким образом, с одной стороны, введение анализируемого признака действий в рамках террористического акта необходимо для разграничения преступлений террористической и иной направленности; с другой стороны, при возникновении сомнений относительно такого разграничения данный признак не будет способствовать разрешению трудностей квалификации. Устрашение населения как признак ряда составов преступлений в уголовном законодательстве Российской Федерации неоднократно становилось предметом исследования ученых. Например, Д. А. Бадушевой устрашение населения связывается с такой обстановкой, когда население испытывает дискомфорт в связи с неуверенностью в своей безопасности, утрачивает убежденность в том, что государство предпринимает все необходимые меры для обеспечения безопасности населения. В рамках данного подхода, а также подхода к характеристике данного признака Верховного Суда РФ признак устрашения населения отсылает в большей степени к субъективному ощущению и восприятию конкретных событий. В то же время при оценке наличия или отсутствия данного признака в правоприменительной практике эта же категория требует объективной оценки: исходя из конкретных признаков деяния, его предполагаемых закономерных последствий правоприменитель должен сделать вывод о том, устрашает избранный способ совершения посягательства население или нет. Следовательно, субъективная по своей сути категория при применении на практике должна быть объективизирована. Практика свидетельствует о том, что суды не устанавливают признак устрашения населения для целей квалификации противоправного посягательства по соответствующим составам. Основой для квалификации становятся те примеры действий, который привел Верховный Суд РФ в своих разъяснениях: если степень общественной опасности и масштабы таких действий совпадают, то этого достаточно для квалификации действий в качестве террористического акта.Так, например, в апелляционном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 25 сентября 2018 г. по делу № 203-АПУ18-18 была проверена законность актов нижестоящих судов, принятых по результатам рассмотрения уголовного дела, в котором гражданин Л. обвинялся, среди прочего, в совершении приготовления к террористическому акту. В ходе предварительного расследования, а затем и в рамках судебного следствия было установлено, то гражданин Л. планировал совершить подрыв емкости для хранения нефти. В условиях доказанности совершения такого приготовления устрашающий характер деяния не устанавливался. При указанных особенностях применения признака устрашения населения для целей квалификации террористического акта среди ученых обсуждается вопрос о том, правильно ли российский законодатель отнес устрашение населения к признакам действий в рамках объективной стороны состава преступления, или же устрашение населения следует рассматривать в качестве одной из возможных целей преступления террористической направленности. Например, изучению данного вопроса посвятил свое исследование А. Н. Игнатов. Автор отмечает, что устрашение населения свойственно не всем террористическим актам. Например, когда для достижения собственных целей террорист отравляет воду, использует бактериологическое оружие, то он вообще не рассчитывает, что о данном посягательстве кто-то узнает, а значит, к числу его непосредственных целей не относится устрашение населения. В пользу того, что устрашение – это скорее цель терроризма, чем признак террористического, указывает и опыт зарубежного регулирования. Например, в Уголовном кодексе Республики Кыргызстан признается, что акт терроризма может совершаться с целью устрашения населения. Данный подход представляется наиболее верным и обоснованным, поскольку, как показало исследование, устрашение населения – это субъективная категория, предполагающая оценку влияния конкретного действия на ощущение безопасности среди населения. Кроме того, устрашение населения может служить достижению генеральной цели террористического акта – воздействия на государственную власть с целью принятия ею нужного террористам решения. Однако такой цели может и не иметь: террористические акты могут совершаться преступными сообществами, чтобы заявить о себе, и в этом случае основной и конечной целью террористического акта станет именно устрашение населения. Таким образом, следует сделать вывод о том, что в составе 205 УК РФ устрашение населения не должно рассматриваться как признак действий в рамках объективной стороны; его надлежит признавать одной из целей террористического акта как признака субъективной стороны анализируемого состава преступления. Еще одним признаков деяний в рамках выполнения объективной стороны названа опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба или наступления иных тяжких последствий. Как разъяснил Верховный Суд РФ в постановлении Пленума «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» (абзац третий пункта 2), такая опасность должна быть реальной, что определяется в каждом конкретном случае с учетом места, времени, орудий, средств, способа совершения преступления и других обстоятельств дела (данных о количестве людей, находившихся в районе места взрыва, о мощности и поражающей способности использованного взрывного устройства и т.п.).Еще одним способом выполнения объективной стороны УК РФ называет угрозу совершения любого из вышеуказанных действий. По структуре объективной стороны, как следует из формулировки состава статьи 205 УК РФ, данный состав является формальным, т.е. последствия не имеют значения для квалификации. Как указал Верховный Суд РФ, такая угроза может быть выражена различными способами (например, устное высказывание, публикация в печати, распространение с использованием радио, телевидения или иных средств массовой информации, а также информационно-телекоммуникационных сетей).В уголовном праве России угроза совершения того или иного противоправного посягательства зачастую рассматривается в качестве самостоятельного способа выполнения объективной стороны. При этом на практике наличие или отсутствие состава преступления устанавливается только при наличии у угрозы двух основных признаков: угроза должна быть реальной и наличной. Однако же применительно к террористическим актам, являющимся по своей природе масштабным деянием или совокупностью нескольких таких деяний, оценка реальности и наличности угрозы затруднительна, особенно учитывая данные Верховным Судом РФ разъяснения – на предмет реальности невозможно оценить угрозу, высказанную в устной форме, опубликованную в сети «Интернет» или иным способом. Верховный Суд РФ не уточняет, что именно должно содержаться в таком сообщении, чтобы угроза могла быть воспринята как реальная. Как представляется, о реальности угрозы совершения террористического акта, выраженной в форме высказывания, следует говорить в том случае, если преступник демонстрирует наличие у него конкретного плана реализации намерения, обозначает время и место совершения террористического акта, демонстрирует реальную способность выполнить угрозу (подготовленные орудия и оборудование для ее осуществления, например). Такая угроза должна иметь тот же эффект, что и сами действия террористического характера. Прежде всего, имеется в виду возможность достижения целей, указанных в статье 205 УК РФ: устрашение населения (исходя из сделанных ранее выводов), воздействие на государственную власть с целью принятия ими определенного решения и проч. Если озвученные угрозы не способны оказать соответствующего воздействия на население или государственную власть, следует говорить об отсутствии у нее признаков реальности, а значит, и об отсутствии в действиях лица состава преступления. В науке высказываются позиции о несогласии с конструкцией объективной стороны состава террористического акта, избранной законодателем. Так, по мнению Д. В. Сопова, состав статьи 205 УК РФ следует разделить на два самостоятельных состава. Первый состав по структуре объективной стороны будет являться материальным и предусматривать ответственность за совершение действий, повлекших конкретные неблагоприятные последствия. Второй состав будет формальным и предусмотрит наказание за угрозу совершения террористического акта. Таким образом, реализация данной меры обяжет правоприменителя в первом случае учитывать фактически наступившие общественно опасные последствия, а во втором оценивать лишь реальности угрозы совершения террористического акта вне зависимости от последствий озвучивания такой угрозы. Данная позиция обосновывается еще и необходимостью создания различных санкций за совершение действий и угрозу их совершения.С высказанной ученым позицией следует согласиться лишь отчасти. В частности, обоснованным видится его замечание о том, что угроза совершения террористического акта и фактическое совершение действий, имеющих общественно опасные последствия, имеют различную степень общественной опасности, а потому и санкции за такие преступления должны быть различными. В то же время нельзя согласиться с тем, что необходимой мерой является конструирование состава террористического акта как материального. Общественная опасность данного преступления определяется не только фактически наступившими последствиями, но и теми последствиями, которые могли бы наступить при том или ином исходе, насколько противоправные цели преследовали преступники. Террорист не может быть подвергнут меньшему наказанию, если подготовленное им взрывное устройство было неисправно и привело к подрыву не целого здания, а лишь небольшого помещения, а потому повлекло не смерть тысячи людей, находящихся в этом здании, а лишь ранения нескольких, находящихся рядом. Верной представляется позиция законодателя, установившего уголовную ответственность за применение общеопасных способов достижения противоправных целей без учета фактически наступивших последствий. Иной подход приведет к существенному ослаблению механизма привлечения к уголовной ответственности за преступления террористической направленности. Подход законодателя и Верховного Суда РФ указывает на то, что террористический акт может быть совершен только активными действиями. Такое ограничение представляется необоснованным. По мнению В. В. Мальцева, «террористическая акция иногда может быть осуществлена и путем бездействия (например, посредством невыполнения обязанностей, связанных со своевременным отключением производственных или технологических процессов в энергетике, на транспорте либо в добывающей промышленности)». Аналогичной точки зрения придерживается и И. С. Таубкин. По мнению автора, умышленное нарушение правил производственной безопасности, а точнее несоблюдение определенных мер безопасности, повлекшее взрыв, возгорание и иные неблагоприятные последствия, при условии преследования целей, обозначенных в статье 205 УК РФ, также образует состав террористического акта, что не исключает возможности выполнения объективной стороны указанного состава путем бездействия. С приведенной позицией следует согласиться. Действительно, бездействие при определенных обстоятельствах и при наличии умысла также может стать вариантом выполнения объективной стороны террористического акта, в то время как действующий ныне состав исключает такой вариант квалификации. Для устранения данного недостатка из диспозиции статьи 205 УК РФ следует заменить понятие «действия» на термин «деяния». Таким образом, действующее уголовное законодательство в части закрепления уголовно-правового запрета на совершение террористического акта несовершенно и нуждается в совершенствовании. Выявленные в настоящей статье недостатки и намеченные пути решения позволят устранить трудности квалификации террористического акта по признакам объективной стороны.
Номер журнала Вестник науки №11 (68) том 1
Ссылка для цитирования:
Кызродев К.Б. ПРОБЛЕМА КВАЛИФИКАЦИИ ПРИЗНАКОВ ОБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ СОСТАВА ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО АКТА (СТАТЬЯ 205 УК РФ) // Вестник науки №11 (68) том 1. С. 333 - 343. 2023 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/10620 (дата обращения: 17.05.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2023. 16+