Михальцова Т.А., Горина И.И.
МОДАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ КАТЕГОРИИ ВРЕМЕНИ РУССКОГО ГЛАГОЛА *
Аннотация:
в статье актуализируются способы выражения модальных отношений в предложении, тексте и дискурсе, которые выражают одно из направлений трансформации временных процессов в системе русского глагола, формируют инклюзивные динамические модели коннотаций с реальной и имплицитной модальностью.
Ключевые слова:
отношения модальности, предикативная модальность, видо-временные формы глагола, трансформации
Предикативная модальность является одним из значимых средств выражения субъективной семантики в русском языке. Её особенность заключается в том, что она выражает не столько действительность, а то, что говорящий и пишущий считают возможным, желаемым, необходимым, запрещаемым, разрешенным. В классической лингвистической терминологии модальность – это семантическая категория, которая отражает способность субъекта выражать собственную или солидарную (совокупную) оценку действительности. Важно отметить, что и во временных отношениях модальность проявляется как:-эпистемическая (выражает знание или неуверенность в знании субъективного или объективного действия во времени),-деонтическая (выражает совет, приказ, разрешение, запрещение и другое действие во времени),-инклюзивная (выражает включение собеседника в высказывание в нужный момент времени) [1]. В основе трансформации языковых единиц, отображающих временные изменения, лежит принцип диалектического единства общего и частного, который отражает разные стороны отношений объективной действительности. С лингвистической точки зрения проблема трансформации компонентов времени представляет собой часть более широкой проблемы тождества и различия: необходимо (требуется, нужно) время, следует ценить время (знать ему цену), нельзя медлить (время дорого), время терпит (можно не спешить), время не терпит (нельзя медлить, терять время), время не ждёт (надо торопиться), время не выбирают и другое. Например:Время не выбирают, какое достанется, в таком и живут (В. Токарева), Время не переделать (нельзя изменить, вернуть, ускорить, отменить): Время не переиначишь (Д. Самойлов), Времени не воротишь (посл.), Нечего время тянуть (совет - не канителиться, нужно дорожить временем), Вставать ещё рано, не время (то есть пока не нужно), Сейчас не время спорить (сейчас не следует спорить, не до споров), Пора подумать, позаботиться о будущем, Пока не поздно (то есть пока возможно, пока ещё есть время). В художественной литературе мы отмечаем некоторые специфические случаи проявления модальных отношений, синтезировано взаимосвязанных с категорией времени: Мы не можем смотреть на прошедшее иначе, как с точки зрения настоящего. В судьбе отцов мы ищем преимущественно объяснение собственной (А. Грановский). В большинстве случаев люди живут настоящим, то есть ничем не живут, а так - существуют. Жить можно только будущим (А. Блок). Холодное и ясное отчаяние охватило Крылова. Наконец-то он понял, что никогда, никогда не удастся вернуться в ту зиму. Перенестись в будущее - пожалуйста, но ему не нужно было будущего, он искал прошлое (Д. Гранин). Анализ эмпирического материала позволяет говорить о динамическом расширении корпуса модальных глаголов и предикативной модальности как явления в языке. Думается, что к грамматическим категориям, требующим самого тщательного изучения в разветвленной семантической системе, инклюзивно относятся категории глагольного вида и времени. Очевидно, наибольший интерес вызывает синтагматика видо-временных форм глагола, те семантические, грамматические и стилистические особенности, которые реализуются на уровне предложения и более сложных синтаксических структур. Известно, что морфологические категории неразрывно связаны с синтаксическими. В морфологических категориях происходят постоянные изменения соотношений, и импульсы к этим преобразованиям восходят из синтаксиса [2]. Следовательно, реализуясь в составе сложного синтаксического целого (текста), видо-временные формы глагола, разнообразные с точки зрения структурно-семантической, не только приобретают целый ряд грамматических особенностей, но и получают возможность выполнять модальную функцию, в том числе функцию экспликатора комплекса модальных значений микрополей ситуативной модальности времени. Изучение системы способов выражения модальных отношений в предложении (и шире – в тексте) представляется одним из актуальных аспектов изучения трансформационных процессов в системе русского глагола, так как модальность, являясь стержневой категорией, формирующей предикативную ось предложения, устанавливает связь содержания высказывания с внеязыковой действительностью [3], а следовательно, в той или иной степени отражает способы национального мышления, особенности национальной картины мира. Одной из самых видимых особенностей частных видо-временных значений модальной предикативности является то, что многие образующие её модальные смысловые компоненты носят неявный, имплицитный характер. Предикаты, выраженные глаголами с «нестандартными» аспектными значениями, позволяют проникнуть в область подразумеваемого, то есть добраться до того смысла, какой собственно имеет в виду своим высказыванием говорящий. Так, к стандартным грамматическим способам выражения значения предстоящего действия можно отнести и употребление глаголов будущего времени совершенного и несовершенного вида [4]. Однако, для изображения запланированного действия и намерения субъекта возможно использование так называемого «профетического времени», то есть форм настоящего или прошедшего времени в значении будущего: Ну, нет, ребята, я ухожу! – Сказал Иван. Схватил шапку, да только его и видели. Результаты анализа и описания модально-семантических особенностей таких частных видо-временных значений, которые в условиях транспозиции приобретают переносный смысл, часто не сразу улавливаются и не осознаются без исследования расширенного контекста. В представленном для исследования примере становится возможным следующим образом охарактеризовать значение этой формы глагола: имеет место настоящее (прошедшее) вместо будущего для изображения наверно ожидаемых в будущем фактов (неявных, предполагаемых), как бы происходящих в момент речи. Таким образом, особенность семантики форм профетического времени заключается в том, что действие осуществится в будущем, но модальное намерение, готовность, решимость его осуществить проявляются уже в настоящем. Для обозначения действия, неизбежного в будущем, в других случаях может быть использована форма глагола прошедшего времени совершенного вида. Сравните: Упаси, господи, - думает Иван, - пропадет у вас что-нибудь в доме – пропал я! Почему не уберег добро? Общая модальность высказывания в данном случае понимается как модальность возможности, так как в данном случае имеется в виду некое событие (часто оно называется в контексте, а иногда только предполагается), которое может произойти в будущем и которое интерпретируется говорящим как причина, неизбежным следствием которой явится положение вещей, названное формой глагола прошедшего времени. Очевидна яркая модальность и характерная для спонтанной разговорной речи экспрессивность таких высказываний. Интересно также рассмотреть случаи употребления форм прошедшего времени совершенного вида в значении иронического отрицания будущего действия в дискурсе. Сравним: Как же! Так я и пошла за него замуж, за шутника такого! – вскричала девушка, - Схожу, - говорит Иван, - к директору, попрошу аванс выдать. - Так он его и даст тебе, держи карман шире! – отвечает ему жена. Фразы с подобными формами времени обозначают презрительное или ироническое отрицание возможности осуществления будущего факта. В таких случаях уместно обратить внимание и на другие показатели иронии: употребление модальных частиц, инверсии, особой интонации. Глаголы в форме будущего времени совершенного вида встречаются в высказываниях, сообщающих об уже наступившем событии как об удивительном, неожиданном факте. Сравните: Вы иногда можете сказать или подумаете: - Как этот человек разбогател? Привалит же людям такое счастье! В таких случаях мы отмечаем, что говорящий эмоционально оценивает сообщаемый факт, считая его неожиданным, он в то же время обобщает его как характерный случай или явление. Пожалуй, особенно показательны случаи употребления так называемых глаголов настоящего-будущего времени, когда префиксальные глаголы с основами совершенного вида в определенных контекстных условиях выступают в значении настоящего времени, то есть обозначают, что момент действия совпадает с моментом речи. В этих не стандартных иллокутивных ситуациях подобные глаголы теряют функцию показателя темпоральности и, приобретая модальное значение, становятся экспликаторами частных модальных значений. Все эти глаголы отличаются высокой степенью экспрессивности. Они отчетливо воспринимаются в значении настоящего времени, и поэтому создается объективное основание для сравнения их с соответствующими формами глаголов настоящего времени несовершенного вида. Высказывания, содержащие предикаты такого рода, выраженные глаголами настоящего-будущего времени, приобретают ярко выраженную модальность со значением возможности, что особенно четко выявляется в отрицательных обобщено-личных предложениях. Например: На другой день опять наблюдаем столпотворение на площади, и молодых и старых глазом не окинешь! …И вышли на берег тридцать три богатыря, один другого краше! Весь свет изойди, нигде таких молодцев не найдешь! Сказуемое в обобщенно-личных предложениях довольно часто способно выражать «идею действия – эквивалента всевозможных конкретных действий, которые могут быть совершены каждым, всяким лицом», в силу чего глагол получает вневременное интермодальное значение. В этом случае глагольная форма приобретает модальное значение объективно обусловленной отрицательной возможности - «невозможность выполнить означенное действие по причинам универсального, всеобщего характера». Модальное значение облигаторной возможности выявляется в высказываниях паремиологического типа. Например: Может жена сказать мужу: - Что будет – то будет, а слезами делу не поможешь, Потужили-поплакали бабы, да делать-то нечего: мертвого назад не воротишь , - Была не была! – подумал казак. – Один раз на свете живу, а от судьбы не уйдешь! Здесь следует отметить стилистическую роль таких форм выражения художественного времени в обобщенно-личных предложениях узуального характера. Такие предикативные формы придают речи говорящего особую интонацию соучастия, сопереживания, смирения, покорности, которые, очевидно, следует все-таки трактовать не как бессознательную пассивность, а как сознательное следование законам человеколюбия. Как видно из анализируемых контекстов, в грамматических категориях языка преломляются особенности национального менталитета, отражается самобытная картина мира, поэтому необходимо обращать внимание не только на формальную организацию высказывания, но и на его социокультурное наполнение [5]. Следует отметить, что использование глагольных форм прошедшего времени в значении будущего или формы будущего времени в значении настоящего времени характерно для бытовой разговорной речи (например, такие выражения, как «ничего не поделаешь», «ничего не попишешь»), а также их активное употребление в художественном повествовании, в контекстах, отражающих живую разговорную речь. Например: Теперь-то я совсем пропал! Выручили вы меня, братцы из беды не один раз, а теперь, видно, ничего не поделаешь! Таким образом, многослойная временная семантика глаголов делает их ярким художественно-изобразительным средством, способствующим живости описания событий, помогающим подчеркнуть типичность или особенность обозначения действия. В общем плане, как показывают наблюдения, нетипичные, переносные значения таких категорий, как формы вида и времени, выявляются лишь в условиях определенного контекстного окружения. Семантические особенности видо-временых форм глаголов в процессах структурно-семантических трансформаций определяются типом синтаксической конструкции и общим смыслом высказывания, которые объединяют и уточняют смысловые нюансы глагольного предиката. Изучение и описание условий реализации имплицитных средств выражения модальных значений предикатных форм, несомненно, открывает перспективы для исследования собственно лингвистической стороны семантических нюансов во временных отношениях.
Номер журнала Вестник науки №4 (73) том 3
Ссылка для цитирования:
Михальцова Т.А., Горина И.И. МОДАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ КАТЕГОРИИ ВРЕМЕНИ РУССКОГО ГЛАГОЛА // Вестник науки №4 (73) том 3. С. 273 - 281. 2024 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/13954 (дата обращения: 19.05.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2024. 16+