Фетисова В.А.
МНОГОГРАННОСТЬ ЖАНРОВОЙ ПРИРОДЫ РОМАНА А.П. ЧУДАКОВА «ЛОЖИТСЯ МГЛА НА СТАРЫЕ СТУПЕНИ» *
Аннотация:
в статье рассматривается роман А. П. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени» как яркий пример произведения, обладающего многогранной жанровой природой. В данной статье мы сосредоточились на анализе различных жанровых аспектов этого романа, выявлении их взаимосвязей и влияния на общее восприятие произведения. Рассмотрели, каким образом жанровые новообразования в произведениях новейшей русской литературы образовывают индивидуально-авторскую модель художественного мира и углубляют читательское восприятие. Анализируя роман А.П. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», выделили принадлежность стандартизированного, с первого взгляда, канона романа к различным «субжанрам», или «промежуточным» жанрам, филологической прозе, с выделением элементов автобиографического, автопсихологического характера. Проанализировали присутствие интертекстуальных ссылок и отсылок к другим литературным произведениям в романе "Ложится мгла на старые ступени". Влияние классической и современной литературы на структуру и содержание произведения исследовано с целью понять, как автор использовал их для подчеркивания жанровой многогранности.В результате исследования в статье сделан вывод о том, что данное произведение встраивается в кластер современных литературных разновидностей автобиографического романа. Подчёркивается, что синтетизм есть доминантная особенность произведения «Ложится мгла на старые ступени», которое вполне соотносится с автопсихологической прозой, традиционным «романом воспитания» (отчасти «семейным романом»).
Ключевые слова:
синтетим литературных родов, жанровые контаминации, трансформация жанров, заголовочный комплекс, авторское жанровое определение, сюжетообразование, филологическая проза, поэтика, повествование, автор и герой, А
Жанровая организация и родовое деление издавна считаются одними из самых стойких литературоведческих канонов. В настоящее время наблюдается разрушение этого канона, размытие жанровых границ. Наиболее актуальным высказыванием, отражающим данное состояние, является знаменитая фраза Ю. Н. Тынянова, что «жанр смещается». Известный критик и литературовед Сергей Иванович Чупринин говорил о том, что «с жанрами у нас полная неразбериха» [10, с. 608]. Попробуем понять, что он имел в виду. Современная отечественная литература с середины 90-х годов прошлого столетия становится склонна к трансформации «классических» литературных жанров, контаминации, что привело к возникновению новых авторских жанров. Например, ставшее культовым произведение В. Пелевина "Чапаев и Пустота" (1996) в современном литературоведении определяется как классический философский роман и роман-миф, несмотря на то, что автором жанр намеренно не определён. Достаточно обоснованным объединение двух разных жанровых форм можно наблюдать на примере романа-жития С. Василенко «Дурочка». Традиционная, на первый взгляд, форма построения романа разбавляется вкраплением житийного сюжета, благодаря чему и возникает синтетическая жанровая модификация: жанр жития становится основой романного повествования. Российский литературовед, доктор филологических наук, профессор Мария Александровна Черняк верно подмечает: «Литература переходного периода — это время вопросов, а не ответов, это период жанровых трансформаций, это время поисков нового Слова». Учёные-литературоведы, анализируя публикации ведущих «толстых» российских журналов в 2016 году и начале 2017 г. по апрельским номерам, обнаружили несколько тенденций. Во-первых, авторы произведений стремятся к контаминации жанров, к уточнению жанровых характеристик (примером могут послужить такие литературные труды, как повести-близнецы Е. Некрасовой, по уточнению Г. Климовой «Майка. Марфа. Жорж» – это «маленькая повесть о любви», писатель В. Березин определяет такие «свежие» варианты уточнения жанра как «ботаническая повесть», «экспедиционная повесть», «повесть о любви»). Во-вторых, наблюдается склонность к достаточно неординарным, даже эпатирующим жанровым определениям: «история одного безумия», «роман-полдень», «мелороман», «малая проэзия», «бредовинки с моралью», «политизированный рассказ о любви 18+», «пересказ одного рассказа» и так далее. Таким образом, даже поверхностный обзор опубликованных не так давно произведений дает возможность удостовериться в отмеченной жанровой мобильности. Не исключением становится и известное литературному миру произведение «Ложится мгла на старые ступени» (2000) Александра Павловича Чудакова. Далее мы рассмотрим основные жанровые особенности романа, такие как сочетание элементов идиллии, анекдота, исторической прозы и филологического, психологического романа, автобиографической наррации. Особое внимание будет уделено способности автора к преодолению жанровых границ и созданию уникальной атмосферы произведения.Филологический роман или «субжанр» (С. Чупринин), «промежуточный» жанр (И. Степанова) отечественной словесности – выдающаяся новаторская модификация прозы ХХ-ХХI вв., рожденная в слиянии мемуарного, автобиографического, документального, эссеистического, отчасти научного дискурсов.Александр Павлович Чудаков – писатель, критик, прозаик, ученый-филолог, литературовед, педагог, является автором научных монографий «Слово – вещь – мир: от Пушкина до Толстого. Очерки поэтики русских классиков» (1992), «Мир Чехова: возникновение и утверждение» (1986), «Поэтика Чехова» (1971), а также порядка двух сотен статей, посвящённых истории русской литературы. Роман А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени» стал дискуссионным для многих современных критиков, среди которых А. А. Долинин, А. С. Немзер, А. Д. Степанов, С. Г. Бочаров, И. Э. Ф. Шафранская, З. Сурат, И. С. Булкина, И. В. Ракова, Ю. Н. Чумаков, и др.Авторитетное жюри в конце 2011 года признало произведение А. П. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени» лучшим романом русской словесности начала двадцать первого столетия, присвоив премию «Русский Букер десятилетия». По мнению исследователей, этот роман сочетает в себе идиллию и пастораль, так как большую часть повествования составляет любовная тема, что это «филологический роман» с присущими ему авторефлексивными аспектами [2]. Наблюдаются в том числе элементы элегии.В связи с этим актуальным является, во многом, дискуссионный подход С. Чупринина к роману «Ложится мгла на старые ступени» А. Чудакова, как к одному из главных произведений современной литературы, концентрирующему ряд признаков «субжанра» филологических романов.Жанрообразующие признаки филологической прозы строятся на синтетическом построении произведения как «совокупности художественного, литературоведческого и культурологического текстов», которое в основном влияет «на формирование литературного вкуса читателя, на повышение его информированности в филологической сфере, развитие его интереса к художественному творчеству и литературному языку» [10, с. 608]. Традиционно в филологической прозе главным героем является герой-филолог, творческая личность, которая обладает обособленным представлением о мире, а также наделена профессионализмом в сфере природы творчества, специфики творческого процесса. Автобиографическое повествование «Ложится мгла на старые ступени» (2000) заключается в рассказе о жизни молодого человека по имени Антон Стремоухов, и уходит в глубь истории его рода, откуда читатель узнаёт о репрессиях и жизни послевоенного времени небольшого города Чебачинска Северного Казахстана. Основу повествовательной структуры составляет погруженность в общий поток бытия, которое рефлексирует сознание автора и героя произведения, то есть его альтер эго. Александр Чудаков, являясь филологом, создаёт из своего героя представителя гуманитарной культуры, тем самым образовывая сильнейшую «филологическую» основу романа. Особенность поэтики романа – демифологизация и мифологизация советских реалий, повседневного быта, исторического и культурно-художественной направленности. Автор-повествователь помещает своего героя в мифологизированное пространство, раскрывая читателю легенды и предания советского прошлого: революция, Гражданская война, враги народа, Великая Отечественная война и ее герои, вожди… Советская мифология, формирующая общественное сознание и определяющая конкретное поведение в обществе, разрушается в истории довоенной и послевоенной жизни провинциального городка Чебачинска. Такое опровержение образует свой уникальный антимиф. Автор намеренно задаёт именно такие границы художественной реальности, чтобы показать не тождественность мира реального и вымышленного, но обратить внимание на присутствие двух мирообразов. Первый – мир, представляемый дедом главного героя, выпускником духовной семинарии, мир его молодости и зрелости, уничтоженный революцией. Второй – мир детства, юности, молодости Антона, враждебное человеческой личности, пространство мифов, царство фантомов, насилия и беззакония. Обрести нравственные ориентиры в условиях лживой государственной идеологии Антону удается только благодаря традиционному воспитанию на примере семейной жизни бабки и деда, их идиллического уклада, а также тесной дружбе с дедом, который своим примером прививает в Антоне нравственные ценности. Мифологизация и демифологизация художественного мира героев представляются автором за счёт анекдотизации повествования, так как А. Чудакову важно отразить социально-политические реалии и культуру повседневности именно через анекдот [8].Особенности авторской поэтики Александра Чудакова мы видим как в постоянном диалоге с русской и мировой литературной традицией, так и в интертекстуальных связях произведения с идиллией и пасторалью, просветительской робинзонадой, типологической близостью произведения с автобиографической прозой Л. Толстого («Детство»), И. Бунина («Жизнь Арсеньева»), С. Аксакова («Семейная хроника») [1]. Однако существенная разница между этими текстами всё же есть: классическая автобиография предполагает узнавать историю жизни персонажа, видеть его эволюцию, постепенного «воспитания чувств», А. Чудаков же старается постигнуть глубину связи героя с семьёй, встраивает собственную биографию и жизнь гигантского пласта людей. Строчки из стихотворения А. Блока «Бегут неверные дневные тени... ложится мгла на старые ступени» в названии романа определяют вектор назад к «старым ступеням», к воспоминаниям об «идеале» - днях, уходящих в прошлое. Нельзя упустить из вида и тот факт, что данные художественные средства в произведении, используемые Чудаковым, создают благоприятное впечатление от романа, в виду особой близости с читателями, каждый из которых находит отражение частички себя. Автобиографическое повествование в романе А. П. Чудакова отмечается кольцевым обрамлением текста (известие о желании деда проститься с родными перед уходом и в финале – его смертью). Временной отрезок «от» и «до» опосредован образом внука, его восприятием, впечатлениями, раздумьями по поводу изображаемого. Чудаков описывает очень тесную связь между дедом и внуком, тем самым реализуя традиции русского реалистического романа. Таким образом, по самим типам героев можно отнести произведение к уровню «романа-воспитания», частично «семейного романа», «семейной хроники», отлично прижившихся в русской литературе.Тем временем сам автор автобиографическому роману «Ложится мгла на старые ступени» предлагает подзаголовок «роман-идиллия» [9, c. 3]. Ни время, в котором живут герои, ни события, отражающиеся в романе, явились предпосылками к такому названию, как сами отношения Чудакова к централизованным персонажам. Здесь мы можем судить об «идиллическом хронотопе», окрашивающем «идиллические» отношения деда и внука. Используя данное определение, поджанровую дефиницию, Чудакову удаётся создать ракурс «выживания» (спасения, сохранения) семьи (России). Для писателя время «счастливого детства» героя представляет идиллический пример существования, когда вся семья, объединившись, способна противостоять окружающей не-идиллии (сталинскому террору и советским укладу жизни). Идиллия Чудакова – это идиллия семьи и рода. Стоит поближе познакомиться с основными константами автобиографического повествования А. Чудакова: системой образов, хронотопами, литературоцентризмом.В свою очередь следует выделить бытовой хронотоп семьи Саввиных-Стремоуховых, погруженный в идиллическое пространство романа. Чудаков видит условия формирования личности не в обществе, а в семье, через личность человека, который оказал на растущего подростка самое большое влияние. Сюжетная линия автобиографического повествования читателем трудно уловима. Завязкой романа служит призыв деда к родственникам о приезде и оглашении им последней воли, а развязкой в финале становится получение наследства Колькой и смерть самого деда. На первый взгляд, очертания сюжета есть, но Чудаков выводит на первый план становление личности внука Антона через воспитание дедом, а также их крепкой идиллической связи. Переплетение судеб на столько крепко, что отделить их друг от друга совершенно противоправно. Сюжетная линия жизни деда, казалось бы, остается «за текстом», растворяется в «подтексте». Сюжет внука серьезно заслонен «дедовым» сюжетом. Между тем вместе с людьми, формировавшими мир молодого героя Чудакова, и дедом Антона, главным критерием личностной эволюции становится тесная связь со Словом. Литературная составляющая очень органично сочетается с характером автобиографического героя, ставшее основой для формирования личности эгоперсонажа.С. Бочаров отмечает, что «литературовед на наших глазах обернулся писателем-романистом, оставаясь верен своей филологии», «читатели “романа-идиллии” сразу опознали в авторе филолога», «и чеховеда опознали, поставившего интимный чеховский знак на герое романа, назвав его Антоном» [6].Мышление героя повествования раскрывается в философствовании о знании событий Пугачевского крестьянского восстания каждым русским человеком из какой-то «повестушки» [7] Пушкина «Капитанская дочка», а историю войны 1812 года вспоминают по роману Л. Толстого «Война и мир». Чудаков (и его герои, в том числе дед) улавливает различие между событиями, изображенными в «Капитанской дочке» и в «Войне и мире», и их действительным содержанием и смыслом. Но, по замыслу Чудакова, литература выше истории, объемнее и гораздо полнее, ведь она затрагивает и знание, и воображение, а также ум и сердце, вбирая многообразие человеческого познания. Героем Чудакова мир воспринимается словно текст. Для него баня – газета, город – книга. Антон рассуждает: «Баня была не просто моечным заведеньем – она была клубом, кафе. <…> Баня была клубом, своей газетой» [7]. «Литературная» сущность вещей представляется герою практически повсеместно. Весь окружающий мир оказывается насквозь литературным. Душа и сознание автобиографического героя оказываются пронизаны Словом и литературой. В какой-то момент время «отлитературное» и «частное» сливаются в представлении автоперсонажа: «С какого-то времени он начал переживать смерть Пушкина как личное горе, свой день рождения, совпадающий с датой его смерти, праздновать перестал, потому что почти заболевал в этот день и нисколько не удивлялся явлению стигматов – когда в день распятия Христа у некоторых людей появляются кровоточащие раны на запястьях и ступнях» [7]. И чувство это есть отражение прочной связи автобиографического героя со Словом, с литературной реальностью с текстом, с литературой.Подводя итоги, стоит отметить, что характерной чертой современной отечественной литературы является размывание границ жанра. Углубление читательского восприятия и создание индивидуально-авторской модели художественного мира обеспечивают жанровые диффузии. Современный читатель, привыкший к определённому «матричному» восприятию и поведению нуждается в «Проговаривании», уточнении авторской позиции, непосредственной коммуникации.Говоря о произведении А. Чудакова, подчёркиваем, что «Ложится мгла на старые ступени» – это идеальный роман нашего времени, в котором смог реализовать черты романа классического, но в то же время и сформировал черты романа актуального, предложив такое художественное пространство, в котором герои становятся образцовыми, их мир не отражает реальность, но творим по своим – по художественным – законам. Однако этот самый художественный мир на уровне авторской интенции основывается на том, будто реципиенту показывается правда жизни, и это лишь художественный прием, мастерски использованный Чудаковым и доведённый им до апогея. Стоит признать, что книга Чудакова в данном аспекте является квинтэссенцией жанра романа применительно к контексту первых десятилетий XXI в. [11, 143].Автобиографическую дискурсивную практику многообразно трансформируют филологические интенции, которые были блестяще актуализированы А. Чудаковым. Принцип «литература как филология и филология как литература» (В. Новиков) тяготеет читателей к потребности гуманитарного и историко-культурного постижения и осмысления минувшей эпохи, размывает границы между искусством и наукой, создавая уникальный тип книги, который являет роман «Ложится мгла на старые ступени».Основываясь на анализе работ литературоведов, изучающих жанровые особенности романа, можно отметить его синтетичность, вбирающую в себя признаки различных модификаций биографического повествования. Жанровая поливалентность, синтетичность, гибридность – именно с таких многоаспектных ракурсов стоит анализировать жанровую принадлежность романа. Рассмотрение новых и более подробный анализ уже выделенных слагаемых жанрово-стилевого своеобразия автобиографического романа Чудакова могут составить важный и интересный ракурс дальнейшего научного исследования.Роман А. П. Чудакова "Ложится мгла на старые ступени" является примером произведения, обладающего многогранной жанровой природой. Жанровые аспекты, интертекстуальность и отношение читателя к данной природе способствуют созданию уникального и привлекательного произведения литературы, вызывающего у читателя широкий спектр эмоций и впечатлений.
Номер журнала Вестник науки №12 (69) том 4
Ссылка для цитирования:
Фетисова В.А. МНОГОГРАННОСТЬ ЖАНРОВОЙ ПРИРОДЫ РОМАНА А.П. ЧУДАКОВА «ЛОЖИТСЯ МГЛА НА СТАРЫЕ СТУПЕНИ» // Вестник науки №12 (69) том 4. С. 879 - 890. 2023 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/11961 (дата обращения: 19.05.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2023. 16+