Катроша Е.Т., Горбанева Д.А., Васильев А.М.
ГЕНОЦИД В ОТЕЧЕСТВЕННОМ И МЕЖДУНАРОДНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ: ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ И ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ *
Аннотация:
в настоящей статье исследован подход российского законодателя к определению геноцида, как преступления против мира и безопасности человечества, дан краткий ретроспективный анализ проявления геноцида. В работе представлена перспектива совершенствования российского уголовного закона путем имплементации некоторых международных конвенционных положений.
Ключевые слова:
геноцид, международное уголовное право, Римский статут, история геноцида
Впервые термин «геноцид» был использован в 1993 году на пятой конференции по вопросам международного уголовного законодательства, а также его дальнейшего развития. Выступая, в своей речи Рафаэль Лемкин предложил криминализировать действия, направленные на физическую ликвидацию людей по идентификационным национальным, расовым, религиозным и политическим признакам.На сегодняшний день геноцид является международным преступлением и включен в качестве состава преступления в национальное уголовное законодательство многих стран. В качестве основного международного нормативного правового документа признается Конвенции генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1948 г. «О предупреждении преступления геноцида и наказания за него» (далее - Конвенция). Согласно историческим данным, на официальном уровне геноцидом признаны следующие события: гонение христиан в Османской Империи 1915-1923 гг., истребление цыган, евреев, сербов во времена Второй мировой войны, геноцид курдов с 1980 по 1990 гг., геноцид рохинджа с 2016 года по настоящее время и т.д. Однако, многие преступления по различным причинам до сих пор не признаны геноцидом: действия Японии по отношению к филиппинцам и китайцам, атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, геноцид в Боснии и Герцоговине. Также до сих пор не дана правовая оценка действиям бомбардировки Югославии силами НАТО в марте-июне 1999 года и действиям украинского правительства в отношении жителей ЛНР и ДНР в 2014 году. Действия Турции по отношению к Армении с 1915 по 1923 гг. признаются преступными армянской стороной, но не признаются таковыми турецкой, что исключает право Армении на выплату компенсаций и признание их «потерпевшей стороной». И это при том, что многие страны и международные организации признают геноцид армян, в том числе и Российская Федерация.Сам акт признания тех или иных действий признается проблемой в научном сообществе, так как противоправные действия, которые можно квалифицировать как геноцид, зачастую игнорируется на мировой арене, в то время как виновные продолжают, как и прежде, осуществлять свою преступную деятельность. Прежде всего это связано с тем, что в контексте международной уголовной ответственности государства не хотят признавать свои действия и свою политику преступными. Особенно остро проблема касается процедуры признания геноцида третьими странами, так как они непосредственно не принимают участие в конфликте. Не менее значимой представляется тема соотношения конструкции состава преступления - геноцида в понимании международного и российского законодателя.Согласно ст. 5 Римского статута Международного уголовного суда (далее - РС), геноцид признается самым серьезным преступлением, вызывающим озабоченность всего мирового сообщества. В этой связи рассмотрение дел, сопряженных с геноцидом, подпадает под юрисдикцию Международного уголовного суда. На основании ст. 6 РС, геноцид – это действия, направленные на уничтожение, полностью или частично, на основе национальных, этнических, религиозных или расовых признаков, а именно: убийство такой группы лиц, причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства, предумышленное создание жизненных условий, которые бы были рассчитаны на полное или частичное ее уничтожение, меры, рассчитанные на предотвращение деторождения, насильственная передача детей из одной группы в другую. Таким образом, чтобы действия можно было признать геноцидом, необходимо установить два признака: 1) нужно выделить цель – полное или частичное уничтожение группы людей на основе идентификационного признака,2) совершены конкретные умышленные действия, нацеленные на это уничтожение. Следует отметить, что РС отдельно в ст. 25 закрепляет положение, согласно которому подстрекательство к геноциду относится к юрисдикции указанного суда. На этом РС исчерпывающим образом определяет геноцид, более развернутых пояснений в статуте не содержится, так как для этих целей были разработаны иные акты международного уровня – конвенции, декларации, рекомендации, обзоры и прочее. Данные акты выполняют функцию толкования отдельных положений РС, касающихся геноцида, а также приводят дополнительные разъяснения относительно принципов борьбы с ним (ст. 1, ст. 5 Конвенции) и указывают на порядок привлечения к уголовной ответственности (ст. 6 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г..Правовая норма об установлении уголовной ответственности за геноцид появилась в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее – УК РФ) в 1996 г. в виде ст. 357, посвященной геноциду, которая лишь отчасти не совпадает с определением, указанном в международных актах. Например, в УК РФ нет указания на полное или частичное именно физическое уничтожение, конкретизировано положение о причинении тяжкого, а не серьезного вреда здоровью, так как в российском законодательстве более детально раскрывается содержание признака «тяжкого вреда» в ином нормативном документе, указан дополнительные признак – насильственное переселение. Кроме того, в УК РФ в содержании признака «создание жизненных условий» отражена направленность этих действий на «физическое уничтожение членов этой группы», в то время как в РС не применяется термин «членов группы», ведь это сужает масштаб посягательства. В науке высказывают мнения, что этот термин в национальном акте необходимо убрать из признаков геноцида.Если в части терминологии различия между двумя статьями не особо существенные, то проблемным представляется определение дополнительных объектов геноцида. В дефиниции УК РФ есть преимущество по сравнению с тем, что закреплено в Конвенции, в части определения содержания признака «создание жизненных условий, рассчитанных на уничтожение…», так как отечественный законодатель расширяет его, включая «насильственное переселение». То есть закон в указанном случае определяет форму таких условий, а именно депортацию – насильственное перемещение людей вопреки их воли, вследствие чего такое перемещение ведет к частичному или полному уничтожению группы лиц в связи с тем, что новые территории или их природные условия «непривычны» для представителей, например, конкретной нации, что создает высокую вероятность уменьшения численности или еще хуже – вымирания людей. В этом случае важен не сам факт депортации, а последствия такого перемещения. В п. «b» ст. II Конвенции содержится указание на проявление геноцида в виде причинения телесных повреждений и умственного расстройства членам группы, последний составной элемент дефиниции не отражен в национальном законе. Под данными действиями следует понимать различного рода пытки, сексуальное насилие или аморальное обращение с людьми, которое унижает их достоинство, вызывающих малозначительное или временное ослабление физических и умственных способностей человека. Примером такого деяния может служить практика Международного трибунала по Руанде, который в 1998 г. вынес приговор по делу Жана Поля Акайезу, истолковав тот факт, что систематические изнасилования женщин народности тутси составляют акт геноцида, но лишь при определенных обстоятельствах: наличия прямого умысла и последствий в виде серьезных физических или психических повреждений у членов группы. Исходя из данного прецедента в международной практике, в ряд уголовных законов зарубежных стран был включен такой способ геноцида как сексуальное нападение. Но стоит сказать, что просто факт систематического изнасилования не может являться проявлением геноцида, так как оно не способно привести к уничтожению непосредственного объекта геноцида. Угрозу жизни групп создает лишь нанесение вреда физическому и психическому здоровью потерпевших, а не сам факт насильственного полового контакта. Поэтому в отечественном законодательстве закреплены лишь действия, причиняющие тяжкий вред здоровью. Как видится, в ст. 357 УК РФ нет указания на «причинение умственного расстройства» ввиду того, что по российскому законодательству оно входит в медицинские критерии определения тяжкого вреда здоровью.Стоит отметить, что Конвенция содержит и преимущества по сравнению с УК РФ. Например, в ст. 3 Конвенции закреплены дополнительные элементы объективной стороны преступления в виде других, связанных с геноцидом преступлений, а именно: заговоров с целью его совершения, подстрекательство к нему (прямое и публичное), покушение на его совершение, а также на соучастие в нем. При этом деяние «прямого и публичного подстрекательства к совершению геноцида» не должно восприниматься по аналогии с указанным в ч. 4 ст. 33 УК РФ подстрекательством. Можно отметить, что незакрепление публичных призывов к совершению геноцида считается недостатком действующего кодекса, так как подстрекательство в данном случае обладает не меньшей степенью общественной опасности, нежели основное преступление. Еще одним существенным отличием является субъект преступления. Согласно УК РФ, возраст привлечения лица к уголовной ответственности по данному составу преступления составляет 16 лет. В Конвенции не дается разъяснений относительно возраста субъекта преступления. Однако, РС установил 18-летний возраст, с которого лицо несет ответственность за совершение актов геноцида. Видится явное противоречие между различными законодательными регламентациями. Помимо этого, геноцид представляет собой угрозу для всего человечества, а не только отдельных народов (история наглядно демонстрирует – никто не может быть застрахован от проявления подобной агрессии), поэтому следует рассмотреть вопрос о криминализации таких деяний как поддержка и отрицание самого существования геноцида, что уже сделано в нескольких странах, например, в Германии, Греции, Словакии и т.д.Резюмируя, отметим, что международные правовые акты не отличаются наличием существенных изменений с момента их принятия, в частности, Конвенция не была рассчитана на противодействие все новым проявлениям преступлений против мира и безопасности. Таким потенциалом, в силу быстрого приспособления к бурно развивающимся общественным отношениям, обладают нормы национальных правовых систем. В связи с этим, основной целью борьбы с данными преступлениями должно быть предупреждение совершения геноцида посредством постоянного мониторинга состояния безопасности общества и модернизации национального уголовного законодательства, абстрагированного от политической конъюнктуры.
Номер журнала Вестник науки №12 (69) том 4
Ссылка для цитирования:
Катроша Е.Т., Горбанева Д.А., Васильев А.М. ГЕНОЦИД В ОТЕЧЕСТВЕННОМ И МЕЖДУНАРОДНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ: ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ И ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ // Вестник науки №12 (69) том 4. С. 436 - 443. 2023 г. ISSN 2712-8849 // Электронный ресурс: https://www.вестник-науки.рф/article/11895 (дата обращения: 19.05.2024 г.)
Вестник науки СМИ ЭЛ № ФС 77 - 84401 © 2023. 16+